К осознанию подталкивал тот самый дядя Федя. Велел не засиживаться за взрослым столом. И я выходил во двор, где лаяла собака, и хрюкала свиноматка, и ощущалась свежесть осеннего холодка, а на поредевших клумбах распускались георгины и флоксы – предвестники зябких поздних зорь. А вечерами любил смотреть на небо, где из далеких глубин Галактики, из запредельных высот двигалась за мной добрая, по-летнему нежная звезда…
– Ваши герои живут с вами? Как бы они себя чувствовали в современном мире?
– Они не живут со мной здесь в Ватутинках, но чувствуют себя прекрасно. Молодые, бесшабашные, они гоняют голубей в одноэтажном Москворечье. Остались в тех временах, когда я ухаживал за Валентиной Никитичной. И тоже интересуются девушками: задиры лазят в окна, кто поскромнее – заходят через дверь, поднимаются по дощатому крыльцу. Тогда Москворечье выглядело совсем не так: деревянные дома, пыльные мостовые, палисадники, ульи. Многие держали пчел. Мои герои возникают в сознании только в этом антураже. А еще они гуляют по улице Горького. Сейчас она как называется?
– Тверская.
– Никак не могу привыкнуть.
– В годы перестройки вы сравнили состояние нашего общества с потерявшим управление самолетом. Что с ним теперь – приземлился, упал?
– Он находится в полете.
– А когда приземлится?
– Не берусь судить. Прогнозировать судьбу Родины – все равно, что объяснять любовь. Кончилась она или нет – кто ее знает? Существуют вопросы, не нуждающиеся в прямом ответе. Хотя на вашем месте я бы тоже их задавал. Да что там – задавал и на своем, когда, будучи депутатом Верховного Совета, колесил по городам и весям. Догадывался ведь, что не получу ответа, но спрашивал – человеческое любопытство безмерно. Поэтому скажу по-стариковски. Вот вчера наблюдал вечернее небо, пришла Валентина Никитична и стала наблюдать его вместе со мной. Чистота, легкие облака. Потом вдруг буревые тучи откуда-то собрались. Решили вернуться в дом. И тут небо очистилось, пошли дымные борозды, как после самолетов. Откуда взялись полосы – ни один самолет не пролетал. А может, они и были где-то далеко, а борозды ветром принесло. Кто знает, кто может ответить? Бог. Больше никто…