В «Жизни Клима Самгина» Горький поднял огромные пласты нового материала, нашел для себя новые формы повествования, и эта эпопея остается изумительным памятником его неувядающих сил.
В ней дан крепкий узел исторических событий, показаны судьбы людей на протяжении многих лет их жизни.
Обширное количество персонажей проходит перед читателем, — капиталисты всех калибров, интеллигенты всех толков, крестьяне, рабочие, люди «всех состояний».
Еще к лету 1926 года у Горького сложился перспективный план романа в три тома.
Работа над последним томом (с осени 1928 года) протекала несколько медленнее, чем над двумя перовыми томами: по приезде в 1928 году в Советский Союз Алексей Максимович принял на себя очень большую организационную и редакторскую работу в области советской культуры; в это же время начался новый период ею литературной деятельности, выросла до громадных размеров его публицистика, не говоря уже о художественной работе в области очерков и рассказов, а также в области драматургии.
В 1931 году Алексей Максимович решает опубликовать следующую часть «Жизни Клима Самгина», не дожидаясь окончания всей повести. В этой части, получившей название третьего тома, развернута широкая картина Московского восстания в декабре 1905 года и последующие события.
Посылая эту книгу Ромену Роллану, Алексей Максимович в письме к нему называет ее первой частью третьего тома, сообщая, что остается еще листов десять.
А 21 декабря 1932 года Алексей Максимович писал автору этих строк:
«Над «Самгиным» — работаю. Между нами — это очень трудное дело, давит материал. Гейзеры материала!»62.
Таким образом, десять листов выросли до размеров большой рукописи, которая в посмертном издании составила четвертый том повести.
Рукопись обрывается на картинах Февральской революции, обрывается, можно сказать, на полуслове, — смерть помешала докончить Горькому его произведение, которым он творчески жил более десяти лет.
Последний том остался в черновом виде, неоконченный и частью недоработанный, со встречающимися повторениями отдельных сцен в разных вариантах. Но изучение рукописи позволило в большинстве случаев точно прочесть и связать текст, а также определить места многочисленных вставок на отдельных листах.
Поток событий, смена персонажей, эволюция характеров и конечные судьбы людей — все это очерчено в полную силу горьковского мастерства.
В одном из писем последнего периода Алексей Максимович сообщает, что, вспоминая о прошлом, о датах и хронологии, он замечает, что его «перегруженная память» начинает «пошаливать».
Но «зрительная память, — пишет он, — на фигуры, лица, на пейзаж», все так же сильна. «И она позволяет мне корректировать ошибки памяти разума»63.
Исторический романист создает свои вещи на основе изучения материала и на основе творческого воображения. Эпопея Горького создана силой воображения и памяти.
И какой огромный творческий труд, какое феноменальное напряжение памяти нужно было для создания этого произведения, воплотившего в живых образах сотни людей, — образах, социально значительных, исторически точных и данных с такой силой выразительности, что каждый из этих людей не забывается.
Но вместе с тем повесть Горького не может считаться чем-то вроде «исторической хроники», бесстрастного рассказа о прошлом.
Последний творческий труд Горького — в то же время последний боевой вклад в его борьбу за счастье великого народа, против гнетущих сил и пережитков прошлого.
Чем так значительно изображение центрального персонажа повести — Клима Самгина?
Тем, что этот герой, самым тесным образом связанный с условиями социальной среды и исторического времени, биография которого так мастерски вплетена автором в биографию эпохи, этот персонаж перерастает отведенные ему рамки и по силе художественного обобщения становится в ряду типов мировой литературы.
«О мещанстве мы писали и пишем много, — говорил Алексей Максимович на съезде советских писателей, — но воплощения мещанства в одном лице, в одном образе — не дано. А его необходимо изобразить именно в одном лице и так крупно, как сделаны типы Фауста, Гамлета и др.» (27, 327).
Историческая точность изображения Самгина подтверждается рядом документов, начиная со времени его молодости.
В молодых годах Алексей Максимович наблюдал молодого мещанина, прикрывавшегося различными философскими теориями.
Лучшие люди того времени с тревогой обращали внимание на этих представителей буржуазного благополучия, называя их «восьмидесятниками».