…Хрущев потребовал извинения за провокацию с У-2 и публичного обещания Эйзенхауэра прекратить подобные действия. Президент США отказался принять требования Советского Союза.
Градус «Холодной войны» понизился ещё сильнее…
***
Последнее время любая новость об ухудшении отношений между СССР и США вызывала у Джона Смита раздражение. Вот и сейчас, прочитав первую страницу «Times», он вновь почувствовал неудовлетворенность тем, что творилось в мире.
После семи месяцев оттепели, установившейся после визита Хрущева в США, всё снова было разрушено. Американский самолёт, пилотируемый Пауэрсом, пролетевший почти всю территорию Советского Союза с юга на север, был сбит и привёл к новому витку холодной войны.
«На что надеялся Вашингтон, устраивая этот полёт? – недоумевал Смит, – глупо надеяться, что Советы позволят США получить фотографические съемки территории Байконура! Пауэрс выжил, арестован и приговорён к 10 годам тюрьмы. Теперь наши политики, привлекая международную общественность к инциденту, «делают всё возможное», чтобы «через дипломатические каналы убедить советское руководство освободить лётчика!»
Смит досадовал на чудовищную несвоевременность происшествия. Он надеялся на дальнейшее улучшение отношений США и СССР! Видел в этом шаге шанс «вытащить» хоть какую-то часть застрявших активов на Кубе.
«Чем разбрасываться самолётами, лучше бы начали диалог с кубинцами!» – негодовал Смит.
***
Раздался звонок от миссис Джонс. Рассказ Натана Бернарда о состоянии дел в порту и о воровстве управляющего повергли Джона Смита сначала в ужас, а потом в отчаяние.
В этот момент в дверях кабинета появилась миссис Смит и застала мужа в удручающем состоянии: его голова была опущена на согнутую в локте руку, волосы растрёпаны, халат расстёгнут. В пепельнице дымилась сигара.
– Что случилось, Джонни? – обратилась к нему жена.
Джон Смит, выйдя из оцепенения, рассказал ей о «катастрофе с имуществом на Кубе». Управляющий порта много лет их обманывал и крал деньги. Воспользовавшись революционной ситуацией и пунктом страхового договора о форс-мажоре, наглый испанец получил денежную компенсацию за имущество порта и вывел её на свой счёт в офшор.
– Я абсолютно не понимаю причину твоего расстройства, – удивилась жена, – твой управляющий бесплатно выполнил за тебя всю работу: активизировал действие пункта страховки, в соответствии с международными требованиями, подготовил и предоставил пакет документов страховщику, получил всю сумму страхового возмещения и перечислил её в офшоры. Теперь наше имущество находится в виде денег в государстве, гарантии которого, обеспечиваются Лондоном. Это тебе не Куба, с её коммунистическим режимом!
– Дженни, ты забыла, милая, что наши деньги на чужом счёте! Возможно, что управляющий их уже перевёл или, хуже того снял! – воскликнул в отчаянии муж.
– Оффшорные счета мошенник вряд ли пользовал – в его распоряжении была вся портовая выручка…Истребуй документацию…, м… попроси об этом мистера Бернарда, кажется, он добрый малый. Подай в Нью-Йоркский суд иск против Эмилио Ремеро. Как только твоё заявление примут к рассмотрению, счет управляющего в BVI тут же арестуют! Я уверена, что нам не составит большого труда доказать международному арбитражу, что выплата страхового возмещения предназначалась собственникам порта, а никак ни наёмному сотруднику.
– А как же порт Мариель? – заметно успокоился мистер Смит.
– Дорогой, забудь о Кубе, как о страшном сне – это всё теперь в прошлом. Сейчас у нас другая забота – арестовать счета Эмилио Ремеро в BVI, пока он не опомнился. Твоя ставка на Натана Бернарда оказалась мудрой. Он, кажется, спас наше имущество…
Джон Смит перезвонил миссис Джонс и попросил её, не мешкая ни минуты, доставить документы, подтверждающие страховую сделку порта Мариель с «Lloyd’s of London», для искового заявления,
– Я всегда знал, что моя жена – самая умная и красивая женщина на свете! – произнёс довольный Джон Смит.
– Это Гарвард, дорогой мой, ну и… гены, – скромно улыбнулась Дженни.
Миссис Джонс
Впервые Элизабет Кеннеди увидела Кубу в феврале 1929 года, когда она, вместе с отцом Филиппом Кеннеди прибыла сюда на знаменитый карнавал. Яркие впечатления грандиозного зрелища, красота бескрайних морских заливов, любовь, романтика под южным солнцем привели к скорому браку. Отец избранника – Алана Джонса – американец, английского происхождения, а мать – испанка. Семья жениха держала сахарные плантации и завод на Кубе. Алан окончил университет и помогал отцу управлять бизнесом.
Первое время молодая семья обосновалась в арендованном жилье. Весной 1930 года, после рождения мальчиков-двойняшек, они переехали в собственную виллу в пригороде Гаваны, в поместье Фисна Вижия.