Макс чуть не подался импульсу взять ее прямо сейчас, но сдержался.
— Одуванчик — это ты, — сказал он, наклонился и, делано рыча, щелкнул зубами около ее носа. — Очень соблазнительно сонный Одуванчик.
Габриэль порозовела до кончиков ушей и еще выше потянула одеяло. Ладно, сейчас пусть стесняется, главное, что когда дело доходило до более смелых ласк, она, кажется, напрочь забывала обо всем на свете. А он забывался вместе с ней.
— Цветок… мне? — потихоньку уточнила она.
— Тебе. Он похож на тебя.
— Я тоже выгляжу, как цветущий осьминог?
Макс не смог сдержать смех, а она, воспользовавшись моментом, потянулась к нему, прижалась лбом к плечу, с шумом втянула запах.
— Ты пахнешь дождем. — Макс едва услышал ее тихий голос. — Не нужно было. Мне не нужны свидетельства того, что вчера тебе было… хорошо. И я как будто ничего не испортила.
— Эй, Одуванчик. — Потребовалось усилие, чтобы отодвинуть ее от себя и не сойти с ума, разглядывая целую галактику в ее зеленых глазах. — Я сделал это не для того, чтобы выразить что-то. Просто захотел — и подумал, что ты обрадуешься. Кроме того, — Макс вскинул палец, — есть еще кое-что.
Она немного помолчала, словно собиралась с силами для получения еще одного подарка, потом кивнула: решительно, как идущий на войну солдат. Какая же она все-таки необычная.
Когда Макс достал футляр, Габриэль подняла взгляд.
— Откроешь? Он не кусается, — заговорщицки сообщил он. Ничего не мог с собой поделать: дразнить ее, чтобы наблюдать новые и новые оттенки эмоций было слишком большим искушением. — Могу точно сказать, что там нет никаких экзотических насекомых.
Эль все-таки удалось улыбнуться, но она выглядела слишком растерянной. Вроде и тянулась к футляру, но в конце концов, замотала головой, всем видом давая понять, что лучше передаст эту миссию ему. Макс не стал тянуть.
Наверное, смесь удивления, восторга, ужаса и непонимания на ее лице могла бы означать, что подарок Габриэль понравился. Обычно, девушки принимали украшения с визгом, сексуальным мурлыканьем, сдержанным видом а-ля «Конечно, дорогой, ты мне должен, так что никаких благодарностей». То есть, среди его подружек точно не было тех, для кого бриллианты что-то из ряда вон выходящее. У Габриэль вообще не было украшений, и вряд ли ее часто баловали подарками.
«Нужно обязательно исправить это недоразумение».
— Это… мне? — было первым, что она спросила после продолжительной паузы.
— Ага. — Макс достал подвеску, расстегнул — и застегнул цепочку на шее Габриэль, отодвинулся, чтобы насладиться общим видом. — По-моему, тебе идет, Одуванчик. Пойдем, соня.
Полностью растерянная и ошарашенная, Габриэль приняла его руку. Чтобы не смущать ее еще больше, Макс даже отвернулся, когда она заворачивалась в одеяло. Потом подтолкнул к ростовому зеркалу, а сам встал у Габриэль за спиной.
Она некоторое время просто смотрела на свое отражение, потом, наконец, осмелела настолько, чтобы прикоснуться к подвеске. И потихоньку улыбнулась, как будто до этого момента не верила, что украшение реально.
— Мне никто не делал подарков, — сказала едва слышно.
— Непростительное упущение, я считаю.
— Прости… Кажется, я с трудом держусь за реальность. Боюсь рот лишний раз открыть, если честно.
— Почему? — На самом деле Макс догадывался о причине такой молчаливости.
— Потому что все равно не смогу сказать то, что сейчас чувствую. — На ее лице появилось выражение глубокого раскаяния.
— Одуванчик, достаточно того, что я и так уже вижу. — Макс не удержался и уткнулся носом ей в макушку. — Далеко не всегда нужны слова.
Она порывисто обернулась, обхватила его руками за талию — и расплакалась. Тихо, беззвучно, если бы не мелко дрожащие плечи то и не догадаться. Макс собирался успокоить ее, найти те самые слова, чтобы навсегда вытравить слезы из ее глаз, но в горле отчего-то встал ком. Поэтому, вместо всех слов мира, он просто обнял ее в ответ, впервые за многие годы наслаждаясь взаимным молчанием.
_____________________
[1] Имеется в виду орхидея Ванда
Их странную идиллию прервал осторожный стук в дверь.
— Кажется, наш завтрак прибыл, — сказал Макс.
— А я даже не умылась, — шмыгнула носом Эль.
— У тебя есть минут десять, чтобы сделать это.
— А если не успею?
— Тогда я съем все самое вкусное.
— Какой жестокий! — Габриэль показала ему язык.
Стук повторился.
— Секунду! — в сторону двери повысил голос Макс. Затем снова посмотрел на Одуванчика. — Успеешь?
— Ты же не думаешь, что я позволю тебе одному съесть всю вкуснятину.