- Даже больше - она была инициатором скандала, - ухмыльнулся Дегре.
- И что же заставило ее остановиться?
- Патент на шоколад и обещание безбедной жизни для нее и ее сыновей, - Дегре вспомнил тот день, когда она пришла к нему с погасшими глазами, бледная, словно смерть, и дрожащими руками протянула ему конверт. Тогда она была готова расстаться с жизнью из-за тоски по этому необычному человеку, что сейчас сидел напротив него в кресле.
- И сейчас мадам Моран вполне счастлива и собирается замуж за своего кузена, - иронично заметил Жоффрей.
- Значит, вы знаете про красавца кузена, - кивнул Дегре. - Маркиз дю Плесси не подходит Анжелике. Жестокий и эгоистичный, ему нужны только ее деньги, он не любит её. Она сама сказала мне об этом.
- А она? Влюблена?.. - этот вопрос соскользнул с губ Жоффрея сам собой и повис в воздухе.
Дегре поднялся с кресла и еще раз посмотрел на вид за окном.
- Господин граф, - обернувшись, поклонился мужчине Дегре. - По закону я должен арестовать вас, но мы оба знаем, что я этого не сделаю. Позвольте мне лишь дать вам совет...
Де Пейрак кивнул.
- Если вам до сих пор дорога ваша жена, забирайте ее и детей и уезжайте из этого города, из этого мира, где давно не осталось места таким понятиям, как любовь и честь. Увезите ее.
Дегре развернулся и пошел к выходу, но, словно что-то забыв, остановился и тихо сказал:
- Она вспоминала о вас. Она до сих пор тоскует и верит, что вы не умерли. Еще утром мне это казалось бредом, пустыми фантазиями, но теперь я готов поверить в интуицию, в голос сердца, в невидимую связь. Прощайте, граф, берегите ее.
Шаги полицейского затихли, а Пейрак так и не сдвинулся с места. Последние слова его неожиданного гостя захватили его, проникая под жесткую броню, которым он окружил свое сердце. Он думал, что готов отказаться от Анжелики, но одна лишь мысль об этом разжигала в его душе жгучее чувство ревности.
«Что же ты за человек, граф де Пейрак, если уступаешь свою жену другому, и притом даже без борьбы?» - до боли в суставах сжал он подлокотники кресла.
Граф поднялся, уже готовый наплевать на осторожность, войти в двери отеля дю Ботрейи и, не требуя ответов на многочисленные вопросы и объяснения ее поступков, просто прижать к себе и увести. Потом, когда они будут в безопасности, он сможет расспросить ее обо всем. Мужчина уже сделал несколько шагов к выходу, когда увидел темный силуэт в конце коридора.
-Флоримон, что ты здесь делаешь так поздно? - удивленно посмотрел на него де Пейрак.
- Мы уезжаем и я прибежал попрощаться, пока Барба собирает вещи, - вздохнув, ответил он.
- Куда? Надолго? - сердце мужчины пропустило удар и, словно почувствовав неладное, он склонился над сыном, взял его за плечи и пристально посмотрел ему в глаза.
- В Монтелу, где родилась матушка, - несколько напуганный его странным поведением ответил Флоримон.
- Хорошо, - натянуто улыбнулся Жоффрей. - Ты молодец, Флоримон, а сейчас иди к брату и никому не говори, что приходил сюда, - сжал смущенного мальчишку в объятьях де Пейрак.
Детские руки несмело обхватили его в ответ.
- Мы скоро увидимся, обязательно. А теперь беги, - выпуская его из объятий, сказал мужчина.
- Да, месье, - кивнул Флоримон. - До встречи.
- До встречи, - проводил взглядом старшего сына де Пейрак.
Мужчина наблюдал в окно за тем, как слуги укладывали вещи. Он не знал, почему Анжелика решила так срочно уехать в родные места, но может это было и правильно. Там, где все началось, там все и должно решиться...
Граф кликнул слугу.
- Да, монсеньор, - тихий и незаметный, как тень, мавр, возник рядом.
- Оседлай моего коня.
- Будет сделано, - склонился тот в поклоне и скрылся во тьме.
Глава IX
Анжелика вернулась в отель. После разговора с Дегре ей было не по себе. Она ни на чём не могла сосредоточиться: строчки в документах расплывались, цифры в накладных складывались в совершенно неправильные суммы. Воспоминания о далеком счастье проносились перед глазами, словно сами стены дома шептали ей о прошлом, о котором, как ей казалось, она уже почти забыла. После рассказа об отце Антуане и его расспросах женщина не могла выкинуть из головы мысль о том, что это не праздное любопытство или христианское милосердие сподвигло святого отца расспрашивать о ней, и что за этим стоит нечто большее... Жоффрей?
Женщина отбросила перо и резко встала из-за стола. Она несколько раз прошлась по комнате, остановилась и сжала пальцами виски. Голова начинала нестерпимо болеть. Анжелика пребывала сейчас в неопределенном состоянии, будто на границе своего прошлого и будущего, и не знала, куда сделать следующий шаг. Глупая надежда и вера в чудо тянули ее в Марсель, на поиске монаха, чтобы, если понадобится, на коленях умолять его рассказать о причинах своего визита к Дегре.