- Хорошо, месье Дегре, я согласен помочь вам поймать Сен-Круа, но если моя жена или сыновья окажутся в опасности, то вы со своим планом можете катиться к дьяволу.
- Само собой разумеется, граф, - склонился перед ним в легком поклоне полицейский.
Звук открывающейся двери заставил мужчин прекратить разговор. В комнату вошел врач.
- Господа, - поклонился он. - Я остановил кровотечение и зашил рану. Пациент до сих пор находится без сознания, но если к утру он придет в себя, то есть надежда на выздоровление.
- Спасибо, доктор, - поблагодарил его де Пейрак и положил на столик небольшой мешочек, в котором негромко звякнули монеты.
- Значит, ждем до утра, - утвердительно кивнул Дегре, беря в руки хрустальный графин и разливая по бокалам терпкое красное вино.
Глава X
Менее чем за три дня экипажи покрыли расстояние, отделяющее Париж от Пуатье. Дороги, размытые весенними дождями, находились в весьма плачевном состоянии, но обошлось без происшествий, если не считать, что при въезде в Пуатье треснула ось кареты. В городе путешественники задержались на сутки. Через день, когда карету починили, они продолжили путь. Анжелика начала узнавать окрестности. Они подъезжали от Монтелу. Обняв за плечи своих малышей, Анжелика с восторгом вдыхала чистый деревенский воздух, напоенный ароматом цветов. Она с недоумением спрашивала себя, как могла прожить много лет в таком грязном городе, как Париж.
Она радостно вскрикивала, вспоминая названия деревушек, мимо которых они проезжали, и каждая воскрешала в ее памяти какую-нибудь забавную историю из детства. В последние дни она подробно описывала сыновьям Монтелу и те веселые забавы, в которые они смогут там поиграть. Из ее рассказов Флоримон и Кантор узнали о тайнике в подвале замка, где она когда-то устроила себе логово колдуньи, и о чердаке со множеством восхитительных укромных мест.
Солнце клонилось к закату и заливало шафранным светом бескрайние зеленые луга, на которых паслись многочисленные стада мулов. Из-за осушения болот окружающая местность сильно изменилась. Казалось, что речная долина, окаймленная изумрудными сводами, отступила к западу. Но, миновав подъемный мост, по которому, как и прежде, важно разгуливали индюки, Анжелика поняла, что замок ее детства остался прежним.
Барон де Сансе располагал теперь значительным достатком, но так и не удосужился заняться ремонтом старого здания. Полуразрушенный донжон, весь увитый плющом, продолжал осыпаться, а главный вход, как и раньше, вел прямо в кухню. Барона они нашли рядом со старой кормилицей, которая как раз чистила лук. Няня была все такой же дородной и бодрой. Правда, у нее выпало несколько зубов, а лицо в обрамлении белоснежных волос потемнело, под стать мавританке. Но - странное дело! - Анжелике показалось, что радость, с которой ее встретили дома, была какой-то неискренней, вымученной. Так случается, когда люди внезапно узнают, что человек, которого они уже давно считали мертвым, неожиданно оказался живым и здоровым. Конечно, его долго оплакивали, но жизнь шла без него своим чередом, и вот теперь мнимого усопшего придется заново как-то в нее включать.
Неловкость рассеяло присутствие Флоримона и Кантора. Кормилица плакала, прижимая к сердцу «милых ангелочков». Через пару минут щеки детей раскраснелись от ее поцелуев, а их руки заполнились яблоками и орехами. Кантор, взобравшись на стол, исполнил весь свой песенный репертуар.
- А привидение, старая дама из Монтелу, все еще гуляет по замку? - спросила Анжелика.
- Я ее очень давно не видела, - ответила кормилица, качая головой. - С тех самых пор, как Жан-Мари, младшенький, уехал в коллеж, она больше не появлялась. Я всегда считала, что она ищет ребенка...
В плохо освещенной комнате перед рамой для гобелена по-прежнему восседала тетя Жанна, похожая на черную жирную паучиху, обосновавшуюся в центре своей паутины.
- Она ничего не слышит, да и с головой у нее не все в порядке, - предупредил барон.
Между тем старуха, осмотрев Анжелику с головы до ног, неожиданно хрипло прокаркала:
- Хромой тоже приехал? Я думала, его сожгли! Это был единственный намек на первый брак Анжелики, прозвучавший в Монтелу.
Остальные домочадцы, видимо, предпочитали оставить в тени забвения тот отрезок жизни Анжелики. Впрочем, старого барона вообще мало что волновало. По мере того как дети покидали родовое гнездо, уезжая или выходя замуж, они все несколько перепутались у него в голове. Старик много говорил о Дени, офицере, и о Жане Мари, самом младшем. Он не интересовался Ортанс и не знал, что стало с Гонтраном. Главной темой его разговоров, как и прежде, оставались мулы.