и два господина... - поспешно забормотала девушка. - Они о чем-то разговаривают. Господин маркиз очень пьян и собаки... Ох, бедные мальчики. Я всего лишь спросила про ларец, и они начали ругаться... - Черт! - выругался Франсуа Дегре. - Хитрый мерзавец! Из темноты небольшой ниши вышел второй мужчина. Он был одет во все черное, а щеку пересекал глубокий шрам. Девушка невольно отступила и перекрестилась. - Что произошло, Дегре? - спросил мужчина, даже не посмотрев на дрожащую от страха девушку. - Маркиз провел Сен-Круа каким-то другим способом, минуя нас, - коротко ответил полицейский. Де Пейрак, не произнеся ни слова, поспешно двинулся по коридору вглубь замка. Дегре последовал за ним. Громкий женский крик и лай собак заставили их свернуть в одну из галерей, которая заканчивалась просторной залой. У входа, привалившись к стене, стояла на коленях полная молодая женщина и рыдала, о чем-то умоляя между всхлипами. Мельком взглянув на нее, граф перевел взгляд и увидел то, что творилось в комнате. На долю секунды он остолбенел - никакие пытки палачей в застенках Бастилии, никакие угрозы и нападения многочисленных врагов не вселяли в него такого ужаса. Три огромные собаки, рыча, наступали на Флоримона с Кантором. Старший сын отважно защищал себя и брата маленькой серебряной шпагой. Рукав камзола мальчика был разорван и успел окраситься в бурый цвет. Младший уже даже не плакал, а только в каком-то оцепенении смотрел на страшных волкодавов из-за плеча брата. Пьяный же маркиз вовсю веселится, то отпуская поводки собак, давая им волю, то чуть натягивал, оттаскивая разъяренных псов. Мужчина смеялся, отпивая вино прямо из бутылки, и заплетающимся языком говорил: - После того, как я получу ларец, мы разберёмся с вашей матерью-шлюхой, а уж после и с вами, - он сплюнул на пол. - Она с детства была испорченной девчонкой: наглой, распущенной и неотесанной деревенщиной. Такой же, как и вы, глупые щенки. Услышав эти слова, Флоримон напрягся и ринулся к обидчику, несмотря на опасную близость раззявленных пастей огромных собак. Несколько выстрелов заставили животных взвизгнуть, отскочить от детей и, жалостливо скуля и оставляя за собой кровавую дорожку, уползти в угол. - Кто вы?! - увидев человека в дверном приеме, маркиз, казалось, резко протрезвел. - Я отец этих детей. Граф де Пейрак, - медленно проговорил мужчина, опуская дымящийся пистолет. Услышав эти слова, женщина у дверей вздрогнула и подняла глаза на человека в черном. Маркиз, словно не веря своим ушам, покачал головой. На бледном лице Флоримона, обращенном к вошедшему, расцвела несмелая улыбка. - Где ваша мать? - спросил Дегре, обращаясь к мальчикам. - Он увели ее наверх, - кивнул в сторону лестницы Флоримон. - Вы, - приказал де Пейрак женщине у дверей, - забирайте детей и уходите. Флоримон и Кантор бросились к няне. - Ангелочки, мои, хорошие мои, - запричитала над ними женщина. - Я же всего на минуту пошла на кухню за молоком и ужином для вас. Оставила под присмотром Флипо. Я не знала... Жоффрей, убедившись, что сыновьям не угрожает больше опасность, поспешил к лестнице. Путь ему преградил маркиз дю Плесси-Бельер со шпагой в руке. - Вы ворвались в мой дом! Перестреляли моих собак! - зло закричал мужчина, размахивая шпагой перед лицом де Пейрака. Граф с удовольствием пристрелил бы сейчас маршала Франции, красавца кузена Анжелики, как только что его собак, но дворянская честь не позволила ему совершить столь бесчестный поступок. Он достал шпагу и скрестил ее со шпагой маркиза. Дю Плесси-Бельер был неплохим дуэлянтом, но ему не хватало гибкости и быстроты соперника, плюс выпитое вино давало о себе знать. Филипп не был бы маршалом Франции, если бы отступил и легко сдался. Он спотыкался, рычал, грязно ругался, но продолжал наступать. Дегре, мельком взглянув на дуэлянтов, не стал терять времени и направился к лестнице. *** Анжелика шла, словно на казнь, хотя, если подумать, так оно и было на самом деле. Разум пытался найти хоть малейшую возможность спасения, но не находил. Каждый шаг давался с трудом, страх сковывал движения и отнимал последние силы. Поворот дверной ручки и едва слышный скрип петель показался оглушительным в пронзительной тишине. Окно в комнате все так же было открыто, и занавеска колыхались под легкими порывами ветра. На подоконнике черным пятном маячил покрытый паутиной ларец. Сен-Круа толкнул женщину вперед. - Открывайте, - приказал мужчина. Анжелика глубоко вдохнула, пытаясь унять нервное дрожание рук, но все равно ей пришлось приложить немало усилий, чтобы привести в действие изъеденную ржавчиной пружину. Наконец крышка откинулась, и перед глазами возникла изумрудного цвета склянка с ядом, покоившаяся на сложенных листах бумаги. - Прекрасный цвет, - ухмыльнулся мужчина. - Цвет изумруда, цвет смерти, цвет ваших глаз. Больше всего на свете Анжелике хотелось разбить склянку с ядом о голову мерзавца, но она сомневалась, что успеет это сделать, - слишком близко стоял мужчина, а его палец уже лежал на взведенном курке. Теперь, когда он получил то, что хотел, ничто не мешало ему убить ее. Анжелика почувствовала давно забытое ощущение попавшего в ловушку животного. Именно такое чувство она испытывала во время процесса над Жоффреем, во времена жизни в Нельской башне... А вид смертоносного напитка будил жуткие воспоминания о той ужасной ночи в Лувре, когда она была на волосок от смерти. В ушах звенел противный голос брата короля: «Мадам, сейчас вы умрете!» - именно от него она долгое время с криком просыпалась по ночам. Но она не сдалась тогда, не сдастся и теперь. - Месье, - как можно спокойнее произнесла она, - не будете ли вы так любезны предоставить мне самой выбрать способ своей смерти? - Анжелика многозначительно посмотрела на склянку с ядом. Сен-Круа проследил за ее взглядом и усмехнулся: - Я всегда знал, что женщины - трусливые существа. Даже если они изначально такими не кажутся. Хорошо, если мадам предпочитает яд, то я не буду препятствовать ей в ее желании. От его приторно-сладкого тона по коже Анжелики побежали мурашки и засосало под ложечкой. Мужчина оглядел комнату и кивнул в сторону трюмо, на котором стоял поднос с графином и несколькими бокалами. - Возьмите себе бокал - негоже даме пить прямо из бутылки. Но если вы попытаетесь бежать, то я забуду о своем великодушии. Вам все ясно? Анжелика молча кивнула. Голос перестал повиноваться ей, тело не слушалось, и лишь разум лихорадочно пытался найти путь к спасению. Если ей удастся завладеть ядом... «А мальчики?! Только бы Филипп ничего с ними не сделал!» - еще один шаг, и вот уже хрустальный бокал у нее в руках. Пальцы сводит судорогой - она одновременно боится и выронить бокал, и сжать его слишком сильно. Грохот выстрела заставляет Анжелику вздрогнуть всем телом. Женщине кажется, что обжигающая боль пронизывает левую часть груди, бокал выскальзывает из ее ослабевшей руки и со звоном разбивается о мозаичный пол. Она до странного четко видит самые мелкие осколки и то, как свет свечей играет на их неровных краях радужными бликами. «Неужели это будет последнее, что я увижу перед смертью?» - приходит ей в голову глупая мысль. Только тут она понимает, что кто-то зовет ее по имени, а чьи-то руки дотрагиваются до ее плеч. - Анжелика?! Анжелика, вы в порядке? - голос Дегре наполнен тревогой, он сильно встряхивает ее, и только после этого она фокусирует на нем свой взгляд. - Дегре, откуда вы здесь? - слова даются ей неимоверно тяжело и их едва можно разобрать. - Прискакал к вам на помощь, как подобает доблестному рыцарю, пока вы не натворили дел, - в своем привычном тоне ответил полицейский. - Ваши сыновья тоже в порядке. Прошу простить меня за задержку, - в его взгляде отчетливо угадывается отблеск вины. Анжелика огляделась. Сен-Круа полулежал на полу, зажимая рану на боку. Пистолет мужчины был теперь в руках полицейского, а его дуло было направлено на прежнего хозяина. - Дегре?! - быстрые шаги и глухой мужской голос, в котором, впрочем, легко угадывались нотки тревоги и гнева, заставили Анжелику замереть и затаить дыхание. - Господин граф, как там маркиз? - в голосе Дегре была слышна привычная, слегка пренебрежительная интонация, странным образом успокоившая молодую женщину. - Жив, хоть и не достоин жизни. Не в моих правилах убивать человека, который едва стоит на ногах. Анжелика? Она медленно подняла взгляд, и сердце ее забилось, как сумасшедшее, буквально выскакивая из груди. Сколько бы не прошло лет и насколько бы не изменился его голос, интонацию, с которой он произносил ее имя, она узнала бы из сотен тысяч голосов. - Жоффрей? - выдохнула Анжелика, и его имя забрало весь воздух из легких и отняло последние силы. Она не понимала, что это: бред, галлюцинация? Он живой или всего лишь тень, призрак? Анжелику затрясло, она хотела сделать шаг ему навстречу, но ноги не желали повиноваться ей. Ощущение падения и неожиданное блаженство крепких объятий, удержавших ее, пришло одновременно с накрывшей женщину темнотой...