ой брат Раймон предложил мне эту идею, а я ухватилась за нее. Кто, как не Филипп, приятель короля, мог открыть мне дорогу в Версаль. И у меня был козырь - ларец. - Шантаж, - усмехнулся краешком рта де Пейрак. - Никогда бы не подумал, что вы способны на это. - Я способна на многое ради наших сыновей, - твердо ответила она. - Но на этот раз моё безрассудство чуть не привело к их гибели. Анжелика побледнела. Она почувствовала, как ее снова охватывает нервная дрожь от мыслей о том, что могло случиться, не подоспей Дегре и Жоффрей вовремя. Она и дети были бы уже мертвы. Де Пейрак больше не мог смотреть, как она, погружаясь в эту бездну воспоминаний, мучает себя, и шагнул к ней. Кольцо надёжных мужских рук и тепло его тела окутали ее, словно плащом. Анжелика уткнулась мужу в грудь. Незнакомый аромат духов смешивался с запахом табака, успокаивал, становясь снова родным. Он крепче прижал ее к себе. Анжелика подняла голову и увидела, как изменилось его лицо, как эти резкие черты и чувственные, нередко так сурово сжатые губы дрогнули в улыбке, полной бесконечной грусти. - Я очень плохо оберегал вас, бедное мое сокровище... драгоценное мое сокровище... - Жоффрей... - прошептала она, - я никогда не забывала вас. Я просто не могла жить без вас. Я пыталась забыть, пыталась не вспоминать. Я должна была начать новую жизнь... Граф пристально посмотрел в ее колдовские зеленые глаза. У него остался один-единственный, но самый важный вопрос: - Анжелика, вы до сих пор стремитесь в Версаль? Ко двору его величества Людовика? Женщина напряглась всем телом. Неужели же он так и не понял, что он для нее дороже, чем весь этот мир со всеми его богатствами, что без него она не жила, а лишь выживала, невыносимо тоскуя о прошлом? Она высвободилась из его объятий, и в ее глазах промелькнула тень обиды. - Конечно же нет! Неужели вы все еще сомневаетесь во мне и моей любви к вам? Я всегда была откровенна с вами, как ни с кем, и все, что я рассказала вам сейчас, - правда, от первого до последнего слова. Я вижу, вы думаете, что я притворяюсь, разыгрываю спектакль, чтобы разжалобить вас, но на самом деле это вы ведете себя не лучшим образом, устраивая мне унизительные проверки и допросы, шпионя за мной и собирая информацию, как... как полицейский! - Анжелика раскраснелась и повысила голос. - Это вы привыкли играть, устраивать всевозможные розыгрыши сомнительного толка, вы настолько избалованы женщинами, что вообразили себе, будто вам разрешено безнаказанно играть их сердцами, не опасаясь никаких неприятностей! - И все же вы, сударыня, отвесили мне пощечину, - сказал Жоффрей де Пейрак, приложив палец к щеке. Анжелика не без досады вспомнила о своем необузданном поступке, но решила не выказывать ни малейшего сожаления. - Я ни в чем не раскаиваюсь... Будьте хоть раз наказаны за все ваши возмутительные мистификации. За то, что сомневались во мне, за то, что так долго не приходили... Последние слова она произнесла с дрожью в голосе и посмотрела в лицо мужу. В ее глазах стояли слезы. Жоффрей притянул ее к себе, и их губы соединились в поцелуе. Анжелика почувствовала, как она полностью растворяется в этом ощущении невероятной нежности и головокружительной страсти. Поцелуи Жоффрея! Как могла она их забыть? Она вспомнила, как была ошеломлена, когда он поцеловал ее впервые, и как погрузилась в незнакомое ей прежде блаженное беспамятство. Еще долго она, совсем юная в ту пору женщина, предпочитала это сладкое головокружение неге обладания. Лежа в его объятиях, сливаясь с ним в поцелуе, она испытывала блаженство полного растворения в любимом, это неизъяснимое блаженство, которое мужчина дарит любящей его женщине. Позже ни одни мужские губы не могли доставить ей подобного наслаждения. Поцелуй был для нее чем-то столь интимным, что ей казалось - она не вправе разделить его ни с кем, кроме Жоффрея. В крайнем случае она соглашалась принять его лишь как необходимое вступление к дальнейшему. Всю жизнь, сама того почти не сознавая, она хранила память о тех ни с чем не сравнимых поцелуях, жадных, упоительных, которыми они, смеясь и никогда не пресыщаясь, обменивались в те далекие времена в Тулузе. Топот ног и звук открывающейся двери заставил Анжелику отпрянуть от мужа и обернуться. В комнату вбежали Флоримон и Кантор, за ними следовала Барба. - Прошу прощения, - извиняясь, произнесла она. - Я не смогла их удержать. - Ничего, - улыбнулась Анжелика. - Матушка, с вами все в порядке? - спросил Кантор взволнованно, останавливаясь в нескольких шагах от нее. - Мы так испугались... Анжелика склонилась к сыну: - Я в порядке, дорогой мой, - обняла она его. - Прости меня. Мальчик не совсем понимал, почему мама просит прощения, но охотно обнял ее в ответ. Флоримон же устремил взгляд на Жоффрея. - Теперь мы уплывем далеко-далеко? - спросил он серьезным тоном, посмотрев снизу вверх на волшебника, которого теперь с полным правом мог назвать отцом. - В те страны, про которые вы рассказывали? Анжелика и Кантор взглянули на де Пейрака. - Что ж, - покачал головой мужчина. - Я намеревался показать вам очень много, открыть перед вами весь мир, но все зависит от слов вашей матери. Согласна ли она отправиться в путешествие с нами? - он выжидающе посмотрел на Анжелику. Несомненно, она понимала, что муж не может остаться во Франции, а это значит, что ей с детьми, возможно, придётся навсегда покинуть родную страну, но это ее не волновало. Она любила его и не могла вновь потерять. Анжелика выпрямилась. - Если господин граф не забыл, то я до сих пор являюсь его женой. А это значит, что последую с вами повсюду. А если вы вздумаете покинуть меня, то я найму корабль и разыщу вас, где бы вы не были. - Ни сколько в этом не сомневаюсь, -Жоффрей снова заключил Анжелику в свои объятия и прошептал: - Это так удивительно - открыть, что вы совсем не такая, какой я вас представлял... Необыкновенная моя жена, самая прекрасная, незабываемая... неужели именно вы достались мне в тот чудесный день в Тулузском соборе? Анжелика с нежностью посмотрела на мужчину, которого никогда не могла забыть, которого любила и о котором тосковала все эти годы. Быть рядом с ним - лишь это желание владело всем ее существом. Она уже не могла представить себе жизни без него и отчаянно боялась, что все это лишь сон. - Что ж, тогда мы отправимся в очень далекое путешествие, - торжественно произнес де Пейрак, посмотрев на детей и жену. - Знаете, в детстве я однажды решилась на побег в Америку и подбила на эту авантюру деревенских мальчишек, - вспомнила Анжелика свою детскую проделку. - Правда, тогда мы добрались только до Нельского аббатства. Слава Богу, нас вернули домой. - Америка! - с восторгом, словно название волшебной страны, повторил Флоримон. - Матушка, вы правда хотели сбежать в Америку? - В детстве ваша матушка была еще тем сорванцом, - рассмеялся де Пейрак, наблюдая за Анжеликой, которая в обществе сыновей преображалась, становясь мягче, безоружнее. - Но теперь ей придется привыкать слушаться своего мужа, - нарочито строго посмотрел он на жену. Анжелика лишь счастливо улыбнулась в ответ на его слова. *** Две кареты стояли во дворе замка Плесси. Уже рассвело и только что проснувшееся солнце золотило верхушки деревьев, освобождая их от ночного тумана. Флоримон и Кантор сидели в одном из экипажей, возбужденно обсуждая грядущую поездку. С ними была и Барба, которая заявила, что, куда бы ни отправились граф и графиня с мальчиками, она останется со своими любимыми птенчиками. Во вторую Дегре усадил связанного Сен-Круа. К Жоффрею и Анжелике подошел Молин. - Господин граф, графиня, - поклонился управляющий. - А, господин Молин, вы тоже были во всем этом замешаны? - с улыбкой посмотрела на гугенота молодая женщина. - Простите, мадам, но господин граф и мэтр Дегре попросили меня не раскрывать вам их планов. - Я знаю, - кивнула Анжелика. - Надеюсь, события этой ночи никак не повлияют на вас, господин Молин, и на дела поместья? - Не думаю, мадам, - покачал головой управляющий. - Господин маркиз предпочтёт похоронить память об этой истории вместе с зарытыми трупами собак. - Ну, это вряд ли ему удастся, - иронично заметил Дегре. Он намеревался до конца раскрутить этот клубок ядовитых змей, чего бы ему это ни стоило. Анжелика подошла к полицейскому: - Дегре. - Госпожа графиня, - слегка поклонился ей полицейский. Анжелика порывисто обняла его. - Прощай, фараон, - шепнула она мужчине, легко касаясь губами его щеки. - Будь счастлива, маркиза Ангелов. Он выпустил ее из своих объятий и отступил назад. Дегре всегда знал, что молодая графиня, которая когда-то пришла к нему за помощью, прочно вошла в его сердце, но никогда не будет с ним. Протянутый конверт и небольшой мешочек заставил Дегре очнуться от своих раздумий. Перед ним стоял граф де Пейрак. - Возьмите, я оставляю на ваше попечение моего слугу Абдуллу. Он ранен, и я не могу ждать его выздоровления. Позаботьтесь о нем, я буду весьма вам благодарен. - Всегда к вашем услугам, господин граф. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, когда две кареты и два всадника покинули поместье Плесси и повернули в разные стороны. Но если дорога полицейского была предопределена и вела к справедливости и свершению правосудия, то бу