— Да, дорогая? — улыбнулся ей мужчина.
— Я долго спала?
— Нет, ровно столько, чтобы я успел завершить все свои дела, — нежно погладил руку женщины Сен-Круа.
— Дела? Какие дела? — придвинулась к мужчине любовница.
— Связанные с вашей подругой, мадам Моран, — продолжая обдумывать слова нищенки, ответил Годен.
— Вы думаете, она представляет для нас угрозу? — вздрогнула Мари-Мадлен.
— Не знаю, — прижимая женщину к себе, ответил Сент-Круа. — Просто у нее слишком много тайн. Это меня беспокоит, но вас, моя дорогая, — обхватив рукой талию Мари-Мадлен, мужчина прижал ее к себе еще теснее, — это не должно волновать. Особенно сейчас.
Женщина подалась вперед, жадно приникая к его губам.
Кантор сидел на подоконнике в одной из галерей отеля и перебирал небольшие разноцветные камушки, что нашел в саду. Некоторые из них были черными, другие зелеными, третьи сверкали радужными разводами или блестели искорками на свету. Теперь мальчик знал, что такие камни называются минералами и в некоторых из них содержались частицы металлов. Все это им с братом рассказал колдун. Они приходили к нему с Флоримоном ещё несколько раз. Несмотря на то, что однажды их отсутствие заметила Барба и они получили нагоняй, хотя так и не признались, где были, дом таинственного незнакомца притягивал их, словно магнит.
От воспоминаний мальчика отвлек звук шагов. Он обернулся и увидел Анжелику в богато украшенном платье, в котором она смотрелась прекрасным сказочным созданием, феей или заколдованной принцессой из сказки.
— Мама, — улыбнулся ей Кантор.
— Хороший мой, — погладила сына по светлым локонам Анжелика. — Ты здесь один?
— Флоримон занимается фехтованием, — пожал плечами мальчик. — Матушка, вы куда-то уезжаете?
Кантор смотрел на неё с такой надеждой во взгляде, что на секунду Анжелике захотелось остаться дома, но на приёме должен был появиться Филипп, а она не видела и ничего не слышала о нем уже целую неделю.
— Да, прости, мой хороший. Я обещаю, что завтра проведу время с тобой и Флоримоном, — с ноткой вины в голосе произнесла женщина. — Только не убегайте гулять без предупреждения. Барба жаловалась, что иногда не может дозваться вас, — тон Анжелики стал строже.
Кантор лишь вздохнул, опустив голову. И тут у него возникла мысль: а что, если он расскажет ей про колдуна, и тогда она останется и, возможно, даже согласится пойти вместе с ним и Флоримоном к нему в гости?
— Матушка?
— Да?
— Хотите, я расскажу вам одну тайну?
— Что за тайна, малыш? — склонилась к нему Анжелика.
— Я с Флоримоном… мы… — Кантор все не мог решиться, ведь они с братом поклялись хранить тайну.
— Здравствуйте, матушка, — в галерею вошел старший сын.
— Здравствуй. Как прошли занятия? — перевела взгляд на мальчика Анжелика.
— Все хорошо, — пожал плечами тот, вопросительно глядя на Кантора, который виновато прятал взгляд, с удвоенным вниманием рассматривая камешки в своих ладонях.
— Так что ты хотел мне рассказать? — снова посмотрела на него молодая женщина.
— Мы с Флоримоном нашли в саду, — показал он ей один из камушков.
— Очень красиво, — погладила сына по голове Анжелика.
Ей уже нужно было ехать.
— Мне пора, птенчики мой, — обняла она их по очереди. — Будьте послушными мальчиками.
— Да, матушка, — хором ответили они.
Анжелика вышла из галереи. Когда эхо её шагов затихло, Флоримон подошёл к брату.
— Ты ей что-то рассказал? — спросил он, нахмурившись.
— Нет, — буркнул Кантор.
— Но собирался? — допытывался старший брат.
— Я подумал, что если я расскажу ей про колдуна, то она останется, — с обидой в голосе произнёс Кантор.
— А я думаю, что ей было бы все равно, — фыркнул Флоримон.
Он, в отличие от младшего брата, видел, что матушка все больше и больше отдалялась от них. Множество гостей отеля и ее постоянные поездки на приемы занимали почти все свободное время молодой женщины, и дети почти не видели мать. Флоримон с грустью смотрел на младшего брата. Малыш скучал по маме, и Флоримону было жаль Кантора. Он приобнял его и прошептал на ухо:
— Сегодня мы пойдем к нему.
Кантор слабо улыбнулся и кивнул головой.
Сен-Круа занимался заказом. Молодая жена решила извести немолодого, ворчливого мужа — ничего необычного. Он уже заканчивал смешивать ингредиенты для быстродействующего яда, который в самом скором времени отправит беднягу на тот свет, когда слуга сообщил ему, что пришли двое бродяг. Сен- Круа велел проводить их в кабинет.
— Здравствуйте, господин, — проговорила нищенка. — Как и обещала, я привела его, — она кивнула в сторону стоящего рядом с ней тощего мужчины средних лет.
— Месье, — произнес бродяга, нервно теребя в руках снятый с головы колпак. — Это правда, что вы даете деньги за информацию о мадам Моран?
— Да, и твоя подружка может это подтвердить, — внимательно посмотрел в глаза мужчине Сен-Круа.
— Да-да, — поспешно закивала женщина.
— Что ж, — несмело произнес житель Двора чудес. — Был такой Каламбреден. Хороший был малый, хитрый и удачливый, только вот в конце концов удача от него отвернулась. А все началось с появлением этой женщины — Маркизы Ангелов. Красива была, чертовка, но именно она и стала началом всех его бед. Сначала она приглянулась цыгану Рогодону, из-за чего началась война между бандами. Она, конечно, была очень умна, эта маркиза. Как-то забрались я, Осторожный и Сорви-замок в дом одного аптекаря, а с нами была и маркиза. У этого аптекаря была какая-то странная комната, и там хранилось много разных банок и пакетиков, в одном из которых был белый порошок, который Осторожный сдуру решил попробовать. Так вот, маркиза знала, что это яд, и предупредила его, чем спасла парню жизнь, правда, ненадолго…
Сен-Круа напрягся. Ограбление аптекаря — давняя история, но она запомнилась Годену. Ведь этот аптекарь Глазер был его поставщиком.
«Черт! Черт! Если она действительно разбирается в ядах, то могла видеть и пакетики с мышьяком, приготовленные для меня!» — страх ознобом пробежал по позвоночнику Годена.
— Что-то еще знаешь? — стараясь не показать своего волнения, спросил Сен-Круа.
— Да больше ничего вроде, — пожал плечами бродяга. — После одной облавы «фараонов» Маркиза Ангелов пропала, а когда вернулась, то стала уже богатой дамой. Великий Кезр — Деревянный зад, запретил кому-либо из Двора причинять ей вред. Да и зачем? Все долги она отдала. И у нее в отеле всегда можно получить тарелку супа.
Дальнейшие слова нищего мало волновали Годена. Он узнал все, что ему было нужно. От этой мадам Моран, шоколадницы — или Маркизы Ангелов — следовало избавиться.
Сен-Круа достал мешочек с деньгами и кинул его нищему.
— А теперь убирайтесь, — произнес он, повелительно махнув рукой.
Нищие послушно выскользнули из кабинета, снова сопровождаемые слугой до самых дверей. Сам Сен-Круа, налив себе в бокал вина из графина, стоящего на столе, жадно осушил его одним глотком. Опускаясь в кресло, он еще раз прокручивал в голове слова нищего. Пусть мадам Моран и просто случайная свидетельница его причастности к темным делишкам, но это значило только одно — она должна умереть, и чем скорей, тем лучше.
Флоримон увлеченно расспрашивал Жоффрея о путешествии по Индии. Тот отвечал на вопросы, попутно наблюдая за мальчишкой. Он видел в старшем сыне свое отражение: та же тяга к знаниям, пытливый ум и азарт. Де Пейрак ничуть не был бы удивлен, если, достигнув возраста четырнадцати — пятнадцати лет, его наследник покинул бы отчий дом в поисках приключений, как когда-то и он сам в юности. Старший сын за то время, что они общались, стал очень близок графу. Несмотря на юный возраст, Флоримон уже проявлял недюжинные способности к учению, и имел свое мнение о том, что волновало его детское сердце и ум.