— Анжелика была в этом замешана? — с недоверием посмотрел на полицейского де Пейрак.
— Даже больше — она была инициатором скандала, — ухмыльнулся Дегре.
— И что же заставило ее остановиться?
— Патент на шоколад и обещание безбедной жизни для нее и ее сыновей, — Дегре вспомнил тот день, когда она пришла к нему с погасшими глазами, бледная, словно смерть, и дрожащими руками протянула ему конверт. Тогда она была готова расстаться с жизнью из-за тоски по этому необычному человеку, что сейчас сидел напротив него в кресле.
— И сейчас мадам Моран вполне счастлива и собирается замуж за своего кузена, — иронично заметил Жоффрей.
— Значит, вы знаете про красавца кузена, — кивнул Дегре. — Маркиз дю Плесси не подходит Анжелике. Жестокий и эгоистичный, ему нужны только ее деньги, он не любит её. Она сама сказала мне об этом.
— А она? Влюблена?.. — этот вопрос соскользнул с губ Жоффрея сам собой и повис в воздухе.
Дегре поднялся с кресла и еще раз посмотрел на вид за окном.
— Господин граф, — обернувшись, поклонился мужчине Дегре. — По закону я должен арестовать вас, но мы оба знаем, что я этого не сделаю. Позвольте мне лишь дать вам совет…
Де Пейрак кивнул.
— Если вам до сих пор дорога ваша жена, забирайте ее и детей и уезжайте из этого города, из этого мира, где давно не осталось места таким понятиям, как любовь и честь. Увезите ее.
Дегре развернулся и пошел к выходу, но, словно что-то забыв, остановился и тихо сказал:
— Она вспоминала о вас. Она до сих пор тоскует и верит, что вы не умерли. Еще утром мне это казалось бредом, пустыми фантазиями, но теперь я готов поверить в интуицию, в голос сердца, в невидимую связь. Прощайте, граф, берегите ее.
Шаги полицейского затихли, а Пейрак так и не сдвинулся с места. Последние слова его неожиданного гостя захватили его, проникая под жесткую броню, которым он окружил свое сердце. Он думал, что готов отказаться от Анжелики, но одна лишь мысль об этом разжигала в его душе жгучее чувство ревности.
«Что же ты за человек, граф де Пейрак, если уступаешь свою жену другому, и притом даже без борьбы?» — до боли в суставах сжал он подлокотники кресла.
Граф поднялся, уже готовый наплевать на осторожность, войти в двери отеля дю Ботрейи и, не требуя ответов на многочисленные вопросы и объяснения ее поступков, просто прижать к себе и увести. Потом, когда они будут в безопасности, он сможет расспросить ее обо всем. Мужчина уже сделал несколько шагов к выходу, когда увидел темный силуэт в конце коридора.
— Флоримон, что ты здесь делаешь так поздно? — удивленно посмотрел на него де Пейрак.
— Мы уезжаем и я прибежал попрощаться, пока Барба собирает вещи, — вздохнув, ответил он.
— Куда? Надолго? — сердце мужчины пропустило удар и, словно почувствовав неладное, он склонился над сыном, взял его за плечи и пристально посмотрел ему в глаза.
— В Монтелу, где родилась матушка, — несколько напуганный его странным поведением ответил Флоримон.
— Хорошо, — натянуто улыбнулся Жоффрей. — Ты молодец, Флоримон, а сейчас иди к брату и никому не говори, что приходил сюда, — сжал смущенного мальчишку в объятьях де Пейрак.
Детские руки несмело обхватили его в ответ.
— Мы скоро увидимся, обязательно. А теперь беги, — выпуская его из объятий, сказал мужчина.
— Да, месье, — кивнул Флоримон. — До встречи.
— До встречи, — проводил взглядом старшего сына де Пейрак.
Мужчина наблюдал в окно за тем, как слуги укладывали вещи. Он не знал, почему Анжелика решила так срочно уехать в родные места, но может это было и правильно. Там, где все началось, там все и должно решиться…
Граф кликнул слугу.
— Да, монсеньор, — тихий и незаметный, как тень, мавр, возник рядом.
— Оседлай моего коня.
— Будет сделано, — склонился тот в поклоне и скрылся во тьме.
Глава IX
Анжелика вернулась в отель. После разговора с Дегре ей было не по себе. Она ни на чём не могла сосредоточиться: строчки в документах расплывались, цифры в накладных складывались в совершенно неправильные суммы. Воспоминания о далеком счастье проносились перед глазами, словно сами стены дома шептали ей о прошлом, о котором, как ей казалось, она уже почти забыла. После рассказа об отце Антуане и его расспросах женщина не могла выкинуть из головы мысль о том, что это не праздное любопытство или христианское милосердие сподвигло святого отца расспрашивать о ней, и что за этим стоит нечто большее… Жоффрей?
Женщина отбросила перо и резко встала из-за стола. Она несколько раз прошлась по комнате, остановилась и сжала пальцами виски. Голова начинала нестерпимо болеть. Анжелика пребывала сейчас в неопределенном состоянии, будто на границе своего прошлого и будущего, и не знала, куда сделать следующий шаг. Глупая надежда и вера в чудо тянули ее в Марсель, на поиске монаха, чтобы, если понадобится, на коленях умолять его рассказать о причинах своего визита к Дегре.
Разум же твердил о будущем, о славе, величии, богатстве, о возможности дать своим сыновьям достойное место в жизни. Она столько раз переступала через свою гордость, терпя насмешки и издевки жестокосердного красавца-кузена, что отступить сейчас, находясь в шаге от победы, казалось ей верхом глупости.
Анжелика сама не знала, сколько длилась эта жестокая дуэль сердца и разума, но тут в дверь ее кабинета постучали.
— Да, войдите.
— Мадам, вам письмо, — в комнату вошел слуга, неся на серебряном подносе небольшой белый конверт.
— Спасибо, можешь быть свободен, — она взяла письмо и, дождавшись, когда тот плотно затворит за собой дверь, нетерпеливо вскрыла конверт.
Это было письмо от Филиппа, в котором он сообщал, что ожидает ее в Плесси, чтобы там составить брачный контракт и совершить скромный обряд венчания после того, как они придут к обоюдному согласию насчет интересующего их дела.
Прославленный маршал Франции, маркиз дю Плесси-Бельер, сдался под давлением ее низкого шантажа. Видит Бог, она отчаянно желала, чтобы все сложилось иначе, но увы… Теперь уже поздно сожалеть — сама судьба указывала ей путь, по которому нужно было идти дальше.
— Барба! — Анжелика вошла в комнату своих сыновей.
— Да, мадам.
— Собери детей и все, что понадобится. Мы уезжаем.
— Куда это, на ночь глядя? — всполошилась женщина.
— В Пуату, — коротко ответила ей Анжелика.
— А где это Пуату? — полюбопытствовал Флоримон.
— Пуату — это место, где я родилась. Наш старый родовой замок находится в Монтелу, и там живет ваш дедушка. Там очень хорошо: замок окружен лесом, где можно собирать ягоды и орехи, а у дедушки есть маленькие лошадки — мулы, на которых можно покататься.
— Ура! Мы будем кататься на мулах! — захлопал в ладоши Кантор.
Подготовка к отъезду проходила весьма бурно. Уезжали не только Флоримон и Кантор, но и все домочадцы: Барба, Легкая Нога, собаки, обезьянка и попугаи. Чтобы разместить дорожные сундуки и челядь, потребовались карета и две повозки.
Анжелика вышла на крыльцо отеля. Слуги сновали туда и обратно, исполняя последние распоряжения.
— Мадам, я нигде не могу найти Флоримона, — подбежала к ней Барба. — Он вышел вместе со мной и Кантором из отеля. Я вернулась в дом забрать оставшиеся вещи, а его и след простыл. Нашел время в прятки играть! — всплеснула руками женщина.
— Кантор не знает, куда ушел его брат? — посмотрела Анжелика в сторону кареты, в которой сидел ее младший сын.