— Мальчик лишь ответил, что брат пошел в сад.
— Скажи слугам, чтобы пошли искать его, — приказала женщина и сама направилась в сторону парка.
Анжелика шла по тропинке вглубь сада, пристально вглядываясь в темноту. Она несколько раз позвала Флоримона, гадая, куда он мог запропаститься. Шум где-то справа заставил женщину свернуть с тропинки.
— Флоримон?!
Ощущение, что в темноте кто-то есть, и этот кто-то наблюдает за ней, не отпускало ее. Анжелика подошла к живой изгороди в том месте, где в ней виднелся просвет, и посмотрела на территорию соседнего особняка.
— Флоримон, не время играть в прятки, — серьезным тоном произнесла она. — Выходи немедленно!
Ответа не последовало, но Анжелика продолжала сосредоточено всматриваться в вечерний полумрак. Ей показалось, что в тени деревьев, окружающих небольшую поляну, возле изгороди, кто-то стоит. Фигура была высокой и явно не могла принадлежать ребенку. Сердце женщины пропустило удар, а руки похолодели. Самые невероятные предположения закрутились у нее в голове.
— Кто вы?! — крикнула она, стараясь, чтобы голос ее не дрогнул.
Тень не двинулась с места. Анжелика некоторое время собиралась с духом, чтобы преодолеть небольшое расстояние, разделяющее их с незнакомцем, но тут позади раздался звук шагов, заставив ее резко развернуться.
— Матушка, — подбежал к ней Флоримон. — Простите, я забыл, что оставил свой альбом в саду, — мальчик показал ей темно-синюю книжицу.
— Ты не должен был уходить, никому ничего не сказав, — нахмурилась Анжелика.
— Еще раз простите, — опустил голову Флоримон, изображая раскаяние. — Я не думал, что задержусь так надолго, да и немного заблудился в темноте…
— Хорошо, — вздохнула Анжелика и, давая понять, что больше не сердится на сына, крепко обняла его. — Пойдем, нас все уже давно ждут.
Мальчик улыбнулся матери и побежал к дому, а женщина еще раз обернулась и поискала взглядом так испугавшую ее темную фигуру, но никого не увидела. Перекрестившись, она поспешила вслед за сыном.
Все уже было готово, и как только мадам Моран и Флоримон сели в карету, вся небольшая процессия тронулась в путь.
Ночные улицы Парижа казались безопасными в своей безлюдной тишине, но это была лишь иллюзия. Словно хищники, с приходом темноты их заполняли жители парижского дна, обитатели Двора чудес. Воры и убийцы нападали в основном на одиноких прохожих, но иногда группы бандитов отваживались напасть и на более опасную добычу.
Жоффрей в сопровождении слуги-мавра Абдуллы ехал в сторону городских ворот. Проезжая через узкий проулок между каменной стеной и домами, где могла пройти лишь одна лошадь, граф де Пейрак пропустил слугу вперед и направился вслед за ним, но тут же почувствовал сильный удар со спины и услышал испуганное ржание лошади. Конь встал на дыбы, скидывая и напавшего, и самого всадника. Мужчина, наученный множеством сражений на Средиземном море, несмотря на боль от удара и падения, успел быстро среагировать и расправиться с оглушенным противником.
Граф поднялся на ноги. Его уже окружали со всех сторон бродяги. Жоффрей вытащил из-за пояса мушкет: оружие было заряжено, но поразить одной пулей еще четырех мужчин было невозможно, а времени для перезарядки у него не было. Сзади слышались звуки схватки: на Абдуллу, видимо, тоже напали, а это значило, что помощи ждать было не от кого. Жоффрей выхватил шпагу, пристально наблюдая за противниками. Сразу двое мужчин кинулись на де Пейрака. Он выстрелил в одного, но не успел отразить удар второго, и холодное жало клинка вошло ему в плечо. Граф дернулся, отталкивая бандита и нанося ему быстрый укол шпагой прямо в сердце. Кровь хлынула рекой, и вот он уже упал на дорогу, окрашивая землю под собой в бурый цвет.
Боль в плече жгла, как огнем, кровь толчками вытекала из раны. Жоффрей поморщился: очень скоро рука, держащая шпагу, начнет неметь, а от разряженного мушкета было мало пользы. Де Пейрак осознал, что долго он так не продержится, особенно против двух противников. Бандиты злобно оскалились, предвкушая скорую кровавую развязку и дележку добычи, словно стервятники. Граф откинул в сторону мушкет, перехватывая шпагу здоровой рукой. Он должен быть достаточно быстр, чтобы успеть отразить атаку с двух сторон. Второго шанса у него не будет. Выпад, удар — и первый противник уже повержен, но второй все еще достаточно прыток, чтобы успеть уйти с зоны атаки и поднять смертоносный кинжал.
Но ему не повезло — откуда-то сбоку вынырнула чёрная, как ночь, собака и тут же мертвой хваткой вцепилась в руку бандита. Тот закричал и выпустил кинжал, который с характерным лязгом упал на землю. С утробным рычанием собака выпустила свою добычу, но только для того, чтобы прыгнуть еще раз и, сбив жертву с ног, вцепиться ей в горло. Бандит захрипел, пытаясь оттолкнуть от себя пса, но животное лишь сильнее сжимало челюсти, прокусывая кожу, но не смыкая их до конца.
Из переулка вышел Дегре.
— Доброго вечера, граф, — поклонился полицейский, словно они встретились не в темном переулке среди грабителей, а в светской гостиной.
— Вы за мной следили? — де Пейрак исподлобья взглянул на полицейского.
— Я просто патрулировал улицы, — усмехнулся Дегре. — Вы не забыли, что это моя работа?
Мужчина посмотрел на собаку, до сих пор держащую бродягу за горло. Тот уже даже не пытался сопротивляться, понимая, что его жизнь висит на волоске.
— Сорбонна, фас! — по-немецки скомандовал полицейский.
Челюсти животного сомкнулись, жертва затрепыхалась в последней попытке оторвать от себя собаку, но было уже слишком поздно — раздался жуткий предсмертный хрип, и тело неудачливого убийцы обмякло…
— Сорбонна, ко мне, — последовала вторая команда.
Собака отошла от трупа бродяги и послушно подбежала к Дегре. При этом она настороженно посматривала на де Пейрака, готовая кинуться на него при малейшей опасности, защищая хозяина.
Жоффрей убрал шпагу и поднял мушкет. Рана перестала сильно кровоточить, но продолжала причинять жгучую боль. Мужчина пошел вперед по проулку, ища Абдуллу. Под сапогами неприятно хлюпало. Трое убитых бандитов лежали в огромной луже собственной крови. Еще один лежал чуть дальше, а возле него полусидел, облокотившись спиной о крепостную стену и прижимая руку к правому боку, Абдулла.
— Господин, — прохрипел слуга, как только де Пейрак подошел и склонился над ним. — Господин, я убил их всех. Только один успел выбить у меня мою саблю, но я задушил его.
— Ты молодец, Абдулла, молодец, — ответил де Пейрак, рассматривая растекающееся по одежде слуги бурое пятно, которое он тщетно пытался закрыть рукой.
Дело явно было плохо, и без хорошего лекаря Абдулле оставалось жить совсем недолго. Да и рана на плече графа не сулила ничего хорошего, начиная кровоточить при любом резком движении.
— У меня есть знакомый лекарь, здесь, недалеко, — произнес полицейский. — Он не любопытен и молчалив.
Граф посмотрел на Дегре, раздумывая, стоит ли соглашаться на предложение бывшего адвоката. Пока всеми своими действиями Дегре показывал, что он на его стороне.
— Решайтесь, господин граф. Если сюда набегут еще любители легкой добычи, то отбиться от них будет намного сложнее.
— Хорошо, — согласился де Пейрак, свистом подзывая лошадей.
Вороной жеребец тут же прискакал на зов хозяина. Каурая лошадь, на которой ехал Абдулла, шла следом за ним, испуганно озираясь по сторонам. Повезло, что их не успели увести, пока длилась схватка.
Соблюдая предельную осторожность, граф и Дегре усадили Абдуллу на его лошадь. Полицейский, взяв ее под уздцы, подозвал собаку и направился вперед, показывая дорогу. Граф сел в седло и поехал следом, внимательно следя за малейшими движениями в темных закоулках.
— Вам повезло, граф, — улыбнулся краешком рта Франсуа Дегре, протягивая мужчине бокал вина.