Рана на плече оказалась несерьезной, и после обработки и наложения швов давала о себе знать лишь ноющей болью. Де Пейрак взял бокал из рук полицейского и сделал глоток.
— Да, но моему слуге досталось, — ответил он, посмотрев в сторону небольшой комнаты, где врач колдовал над Абдуллой.
— Повторюсь, это очень талантливый лекарь. Я сам не раз прибегал к его услугам. Он сделает все, чтобы спасти вашего слугу.
— Будем надеяться, — кивнул Жоффрей.
— Я могу вас спросить, граф, куда вы держали путь в столь позднее время?
— Анжелика отправилась в Монтелу, а я следовал за ней, — ответил Пейрак.
— Как давно? — лицо Дегре стало мрачнее грозовой тучи.
— Через некоторое время после вашего ухода.
Полицейский поставил бокал с вином на небольшой столик и задумался. Поговорив с графом и покинув особняк, он заметил невысокого мужчину, с интересом наблюдавшего за отелем дю Ботрейи, но как только незнакомец заметил, что привлек к себе излишнее внимание, то поспешил ретироваться. Франсуа безмолвной тенью последовал за мужчиной, уже зная, куда тот его приведет.
Это был дом мадам де Бренвилье. Значит, эта порочная особа и Сен-Круа все же следили за Анжеликой. Буквально через час из дома выбежал слуга. Он явно спешил и даже не задумывался о том, что за ним может кто-то наблюдать, поэтому полицейский с легкостью проследил его путь. Слуга привел его к особняку на улице Сен-Антуан. Дегре знал, кто живет в нем. Связь маркиза дю Плесси-Бельер и Сен-Круа стала очевидной, и легкий озноб пробежал по коже Дегре. Похоже, Анжелика попала в более опасную ловушку, чем он предполагал.
— Господин граф, если мои предложения верны, то ваша жена в опасности, — посмотрев на мужчину, тихо произнес Дегре. — Хотя редко бывает иначе, — добавил он с усмешкой.
— Тогда я должен как можно скорее по следовать за ней, — де Пейрак резко поднялся с кресла.
— Не торопитесь, мессир, — поднялся вместе с ним Дегре. — Если я не ошибаюсь, то с помощью той ловушки, что они подстроили для вашей жены, мы можем поймать их самих. Сен-Круа известен в определенных кругах, как изготовитель ядов по заказу влиятельных мира сего. Только вот никаких доказательств его деяний нет.
— И вы хотите рискнуть жизнью моей жены ради того, чтобы поймать этого Сен- Круа? — в голосе де Пейрака прозвучала угроза.
— Граф, мне казалось, что вы человек более дальновидный. Вы же не собираетесь всю жизнь оставаться изгоем. Придет время, все давние обиды забудутся, вы вернетесь во Францию ни инкогнито, а официально, с достойными вас и вашей семьи почестями. И тогда в этой стране у вас будет одним врагом меньше. Очень опасным и хитрым врагом.
Жоффрей смотрел на полицейского, не зная, назвать его сумасшедшим или хитрым хладнокровным манипулятором, но в словах Дегре была доля истины.
— Путь от Парижа до Пуату займет около недели. Так что у нас есть время подготовиться, — продолжал Франсуа. — Поверьте, граф, рисковать жизнью вашей жены я бы хотел меньше всего. Она тоже дорога мне, — тихо прошептал Дегре, невольно признаваясь в том, что было надежно сокрыто в самой глубине его сердца. — Вы уже доверились мне однажды, так сделайте это еще раз.
Де Пейрак искоса посмотрел на своего бывшего адвоката. Мужчина, видимо, тоже не смог избежать участи быть околдованным чарами феи из Пуату. Но, как не странно, Жоффрей не чувствовал ревности к этому человеку. В Дегре чувствовалась сила и благородство. Он был из породы тех людей, что не опустятся до подлости, лести или лукавства. Этот человек жил по своим собственным принципам и законам и, как и сам Пейрак, не склонялся ни перед титулами, ни перед богатством, ни перед властью, если не считал человека достойным своего уважения.
— Хорошо, месье Дегре, я согласен помочь вам поймать Сен-Круа, но если моя жена или сыновья окажутся в опасности, то вы со своим планом можете катиться к дьяволу.
— Само собой разумеется, граф, — склонился перед ним в легком поклоне полицейский.
Звук открывающейся двери заставил мужчин прекратить разговор. В комнату вошел врач.
— Господа, — поклонился он. — Я остановил кровотечение и зашил рану. Пациент до сих пор находится без сознания, но если к утру он придет в себя, то есть надежда на выздоровление.
— Спасибо, доктор, — поблагодарил его де Пейрак и положил на столик небольшой мешочек, в котором негромко звякнули монеты.
— Значит, ждем до утра, — утвердительно кивнул Дегре, беря в руки хрустальный графин и разливая по бокалам терпкое красное вино.
Глава X
Менее чем за три дня экипажи покрыли расстояние, отделяющее Париж от Пуатье. Дороги, размытые весенними дождями, находились в весьма плачевном состоянии, но обошлось без происшествий, если не считать, что при въезде в Пуатье треснула ось кареты. В городе путешественники задержались на сутки. Через день, когда карету починили, они продолжили путь. Анжелика начала узнавать окрестности. Они подъезжали от Монтелу. Обняв за плечи своих малышей, Анжелика с восторгом вдыхала чистый деревенский воздух, напоенный ароматом цветов. Она с недоумением спрашивала себя, как могла прожить много лет в таком грязном городе, как Париж.
Она радостно вскрикивала, вспоминая названия деревушек, мимо которых они проезжали, и каждая воскрешала в ее памяти какую-нибудь забавную историю из детства. В последние дни она подробно описывала сыновьям Монтелу и те веселые забавы, в которые они смогут там поиграть. Из ее рассказов Флоримон и Кантор узнали о тайнике в подвале замка, где она когда-то устроила себе логово колдуньи, и о чердаке со множеством восхитительных укромных мест.
Солнце клонилось к закату и заливало шафранным светом бескрайние зеленые луга, на которых паслись многочисленные стада мулов. Из-за осушения болот окружающая местность сильно изменилась. Казалось, что речная долина, окаймленная изумрудными сводами, отступила к западу. Но, миновав подъемный мост, по которому, как и прежде, важно разгуливали индюки, Анжелика поняла, что замок ее детства остался прежним.
Барон де Сансе располагал теперь значительным достатком, но так и не удосужился заняться ремонтом старого здания. Полуразрушенный донжон, весь увитый плющом, продолжал осыпаться, а главный вход, как и раньше, вел прямо в кухню. Барона они нашли рядом со старой кормилицей, которая как раз чистила лук. Няня была все такой же дородной и бодрой. Правда, у нее выпало несколько зубов, а лицо в обрамлении белоснежных волос потемнело, под стать мавританке. Но — странное дело! — Анжелике показалось, что радость, с которой ее встретили дома, была какой-то неискренней, вымученной. Так случается, когда люди внезапно узнают, что человек, которого они уже давно считали мертвым, неожиданно оказался живым и здоровым. Конечно, его долго оплакивали, но жизнь шла без него своим чередом, и вот теперь мнимого усопшего придется заново как-то в нее включать.
Неловкость рассеяло присутствие Флоримона и Кантора. Кормилица плакала, прижимая к сердцу «милых ангелочков». Через пару минут щеки детей раскраснелись от ее поцелуев, а их руки заполнились яблоками и орехами. Кантор, взобравшись на стол, исполнил весь свой песенный репертуар.
— А привидение, старая дама из Монтелу, все еще гуляет по замку? — спросила Анжелика.
— Я ее очень давно не видела, — ответила кормилица, качая головой. — С тех самых пор, как Жан-Мари, младшенький, уехал в коллеж, она больше не появлялась. Я всегда считала, что она ищет ребенка…
В плохо освещенной комнате перед рамой для гобелена по-прежнему восседала тетя Жанна, похожая на черную жирную паучиху, обосновавшуюся в центре своей паутины.
— Она ничего не слышит, да и с головой у нее не все в порядке, — предупредил барон.
Между тем старуха, осмотрев Анжелику с головы до ног, неожиданно хрипло прокаркала:
— Хромой тоже приехал? Я думала, его сожгли! Это был единственный намек на первый брак Анжелики, прозвучавший в Монтелу.