— Алло? — слышу я неуверенный голос.
Это Хилаль!
— Хилаль? О Аллах, Хилаль, как я рад слышать твой голос. Что…
— Слушай меня, Насер. Слушай внимательно, друг, потому что у нас всего несколько минут. О, у меня упало сердце, когда я увидел, как ты выбегаешь из кафе. Я сразу понял, что твой план провалился.
— Меня возили на Площадь Наказаний. Меня били тростью. Я думал, что меня казнят. Что теперь со мной будет?
— Во имя Аллаха, дай мне сказать, Насер. Тебя и правда хотели казнить, но мой кафил сумел добиться, чтобы дело пересмотрели.
Я судорожно утираю слезы и благодарю Хилаля и его кафила, глотая слова и повторяясь.
— Хватит, Насер, ну, достаточно…
— Никаких слов не хватит, чтобы отблагодарить тебя за мое спасение. Что я могу сделать для тебя?
— Просто будь сильным. Мне жаль, что у вас с Фьорой не получилось уехать. Но сейчас не время лить об этом слезы, сейчас ты должен запомнить всё, что я тебе скажу, хорошо? — Он делает паузу, чтобы я успел воспринять его слова. — Тебя депортируют, только не в Эритрею, а в Судан. Ты поедешь в Порт-Судан. Религиозная полиция обыскивала твою квартиру, но я опередил их и забрал все письма и портрет твоей матери. Слава богу, что ты не знал настоящего имени Фьоры.
— Почему, Хилаль? Скажи, за что мне всё это? И я так скучаю по Фьоре. Хилаль, ты знаешь, что с ней?
— Насер, крепись. Идя к Джасиму, ты с самого начала знал, что рискуешь. Я знаю, что выбора у тебя не было, но раз тебя поймали, то ничего не поделаешь, тебя вышлют из страны. Так что нечего жалеть себя. Моя жена приехала ко мне, и я попросил ее найти на Аль-Нузле Фьору. Она нашла ее по розовым туфлям и всё ей рассказала.
— Ее туфельки до сих пор освещают Аль-Нузлу?
— Уже нет. Фьора сказала моей жене, что больше туфли ей не нужны.
Острая боль в сердце заставляет меня согнуться пополам.
Я вспоминаю про свой дневник и спрашиваю о нем Хилаля.
— Да, дневник я тоже нашел и передал через жену Фьоре вместе с письмами.
В отчаянии я роняю голову на колени. Она узнает постыдные секреты моего прошлого, описанные в дневнике. Но Хилалю нет дела до этого.
— А теперь будь внимателен. В Порт-Судане тебя будет ждать мой брат, он отвезет тебя в наш дом. И Фьора сможет писать тебе по этому адресу. А ты свои письма ей отправляй мне, потом моя жена передаст их по назначению. Ты ведь помнишь, сколько лет я жил в Джидде без жены, и связывали нас все эти годы только письма. Они разрушат барьер, вставший между вами, потому что никакое препятствие не сможет разделить любящие сердца. Как только тебе захочется поговорить с Фьорой, выходи на пляж Порт-Судана, и волны Красного моря отнесут твои слова ей. Насер? Насер? Ты слушаешь?
— Да. Да.
— Полицейский передаст тебе конверт, и ты спрячь его хорошенько. Да пребудет с тобой Аллах, мой друг. Очень скоро мы увидимся с тобой в Судане.
Я слышу короткие гудки. Мои пальцы разжимаются, и телефонная трубка падает на стол. Я опускаю голову на стопку бумаг, руками сжимаю грудь — мне больно.
Полицейский возвращается и закрывает за собой дверь. Он сует руку в карман и торопливо достает оттуда сложенный вдвое конверт.
— Возьми, — говорит он, протягивая его мне.
Я нерешительно беру конверт из его руки. От белой бумаги едва уловимо пахнет духами, и я тут же понимаю: это письмо от Фьоры.
Полицейский оглядывается и говорит:
— Спрячь его, быстрей. Пора уходить.
Я засовываю конверт в самую глубину нагрудного кармана, поближе к сердцу. Полицейский выводит меня из кабинета.
В длинном коридоре к нам присоединяются еще три полицейских в форме зеленого цвета. Ворота тюрьмы распахиваются, и меня встречает жаркое ослепительное солнце. Я на секунду зажмуриваю глаза и почти вслепую бреду к полицейской машине. Меня сажают внутрь.
Я думаю только о письме. Хватило бы терпения не вскрыть конверт прямо сейчас.
21
Автомобиль мчится вдоль широкого бульвара. Я смотрю в окно. Мы едем по виадуку, но где именно, я не успеваю понять. Дома и деревья мелькают и исчезают, проглоченные скоростью.
Но, по крайней мере, я знаю, каков конечный пункт моего путешествия. Я откидываюсь на спинку сиденья и отдаюсь воспоминаниям о Фьоре.
Машина нырнула под мост. Впереди вода и целый лес подъемных кранов.
Запахло морем. Я хочу сделать то же самое, что сделал десять лет назад, когда впервые въехал в Джидду: высунуться из окна и вдохнуть полной грудью свежий бриз, обещающий исполнение всех желаний. Вместо этого я закрываю глаза и опускаю голову.