За окном раздалась ритмичная дробь шагов. Я приоткрыл занавески и выглянул из своего окна на втором этаже. Казалось, будто всё мужское население Аль-Нузлы двинулось по улице в сторону мечети. Поток мужчин вылился с тротуаров на проезжую часть. Тут и там раздавались приветствия, возникали разговоры, но были и те, кто шел молча, глядя прямо перед собой. Тобы горели на солнце резким белым светом — ни одного черного пятна. Пока мужчины молятся в мечети, женщины обычно сидят дома и готовят обед к возвращению мужей, отцов и сыновей.
Когда толпа стала втягиваться в узкое жерло входа в мечеть, на опустевшей улице показался слепой имам, ведомый высоким человеком с длинной черной бородой. Должно быть, это и есть Басиль, о котором говорил Аль Ямани в нашу последнюю встречу у «Дворца наслаждений».
Мой дядя был уверен, что слепой имам всегда и во всем прав. Впервые дядя ударил меня именно тогда, когда я отказался посещать местную мечеть.
Случилось это, когда мне шел пятнадцатый год. Мы все собрались на пятничную проповедь слепого имама. Он встал перед нами в ослепительно белых тобе и гутре и начал с восхваления Аллаха. Затем он объявил, что темой проповеди будет «вульгарное времяпровождение». Он говорил всё громче:
— О сыны, о рабы Аллаха, сколько еще вы будете забывать Его, всемогущего? До каких пор вы будете игнорировать Его благословения и злоупотреблять Его милосердием? А пока преступления ваши против заповедей Аллаха множатся день за днем, складываясь в самую высокую гору на Его земле; пока ваши сердца чернеют от повседневных прегрешений и не остается в них места для Него; пока глаза ваши ослеплены погоней за вульгарными занятиями, уводя вас с прямой тропы — от Аллаха и от Его пророков на этой земле; и пока вы творите всё это с таким презрением к Творцу, хочу напомнить вам о заповеди Мухаммеда: огонь, огонь, огонь. О йа, рабы Аллаха, да будут разорваны ваши тела на куски, вырваны сердца ваши из груди, сожжены кости ваши в прах. Потому что Он — Судья наилучший и справедливый. Он Мститель, Он Всемогущий. Трепещите, гнев Его страшен, Он перевернет землю с ног на голову и вытряхнет грешников в адское пламя одного за другим. Он, Всемогущий, никогда не простит тех, кто пренебрегал Его заповедями. Он покарает вас своим огнем, огнем, огнем, и будете вы гореть с момента своей смерти до судного дня и дальше, до скончания веков.
Слепой имам поерзал под белым тобом, откинул один конец гутры за спину и перевел дыхание.
— О рабы Аллаха, внимательно слушайте то, что я вам сейчас расскажу. Один плохой мусульманин внезапно скончался. Скорбящие родственники похоронили его, как полагается, со всеми исламскими ритуалами, но этим всё не закончилось. От кладбища до дома, где жила семья умершего, было рукой подать, и каждую ночь они слышали его голос — он кричал, стонал и причитал обо всех своих бывших грехах. «О Аллах, — вопил он, — прости меня. О Аллах, я ошибался. Я должен был идти по пути веры. О Аллах, я не должен был грешить. Не следовало мне пить алкоголь и курить сигареты. О Аллах, я должен был совершать намаз и молиться тебе, о Величайший из Великих!» Но всё это — не более чем крокодиловы слезы, Всемогущий не станет жалеть тех, кто раскаялся задним числом. И тогда ниспослал Он Ангела наказания исполнить приговор, вынесенный этому глупому человеку. В ответ на каждое слово, произнесенное им, Благословенный Ангел снова и снова вонзал в грудь грешника острый меч.
К окончанию своей речи слепой имам рыдал от религиозного трепета. Некоторые из его слушателей тоже начали плакать.
Неожиданно в моей памяти всплыли его проповеди, проклинавшие евреев, шиитов и суфиев, индусов и христиан. Я вспомнил сотни речей, в которых он многократно вбивал нам в головы, что женщины — слабые человеческие существа, уступающие мужчинам по уму и развитию.
Голову железным обручем сковала боль. Мне казалось, что еще чуть-чуть — и она взорвется. Я больше не мог находиться здесь. Больше не мог закрывать глаза и притворяться, будто я не слышу того, о чем вещает слепой имам. Больше не мог отгораживаться от его голоса, который истязал мне уши, отравлял сердце. Я не хотел никого ненавидеть. В лагере беженцев наш эритрейский имам говорил: «Аллах — милостивый и всепрощающий. Помните, что Аллах — это любовь». Я больше не хотел предавать свою сильную духом мать — самую красивую женщину на свете, которая ради детей пожертвовала жизнью, — предавать тем, что дышал одним воздухом со слепым имамом — человеком, который распространял ненависть и ложь по отношению к ней, потому что она была женщиной.