Мне страшно и горько. Потому что в её словах есть правота. И пусть ещё недавно я искренне хотела, чтобы Эвелина попала за решётку, но делала я всё это ради человека, который оказался предателем. Который играл мною, а когда я стала не нужна, просто выбросил на улицу, променяв меня на другую игрушку.
И теперь я действительно никому не нужна.
Эвелина продолжает орать, а мне вдруг становится совершенно безразлично. Я так устала, что у меня просто нет сил.
Вскоре Артём отводит меня наверх и запирает в одной из спален. Ну вот, я снова в клетке, снова в опасности и надеяться мне не на кого.
Я просто ложусь на кровать, сворачиваюсь клубочком, обнимаю живот руками, и, глотая слёзы, начинаю тихонько разговаривать со своим единственным близким, пока ещё не родившимся человечком.
Глава 5.
Никита.
– Ник! Ник! – в сознание врывается голос друга. – Вставай, мать твою! – начинает терять терпение Игнат. – Я тебя сейчас снегом натру, засранец!
– Отвали, брат. Я хочу спать, – еле ворочаю языком.
Отстаньте от меня все. Я хочу уйти в коматоз, чтобы не думать, не чувствовать, не вспоминать.
Девочка-солнце. Предательница! Эти её глаза зелёные, эти губы, руки… Лгунья!
Но пятёрка тебе, Алиса, за актёрское мастерство. Вчера я почти поверил. Какой-то вид у неё и правда жалкий был. И эти отметины на руках… Гримм? Скорее всего. Кино было зачётным, я оценил.
Интересно только, какова была цель? Очередное задание от Эвелины?
А раз уж не получилось, значит, будут и другие попытки втереться ко мне в доверие. Моей мачехе ведь грозит теперь большой срок, наверняка это она заставила Алису что-то выведать.
Пошли в зад! Доверчивый Никита сдох в неволе!
Внутри опять сдавливает. Как будто сердце кто-то изо всех сил сжимает кулаком. Уже бы вырвали его на хрен, было бы значительно легче.
Конечно, хотелось вчера её не отпускать, сжать стройную шейку, придушить слегка и спросить: “За что ты так, Алиса? Как могла перечеркнуть всё, что было? Или грязно и безжалостно растоптать меня было твоей изначальной целью? Тогда браво твоей игре! Аплодирую стоя!”
Нет! Не хочу ничего спрашивать! Пусть катится к своему женишку-богатею. Пусть облизывает его, а я… Ты же сама пожелала мне счастья с другой, Алиса. Я чётко следую твоим напутствиям. Счастьем, правда, тут и не пахнет. Скорее, гнилью, продажностью и похотью.
Зачем только было устраивать спектакль? К чему были эти слёзы, эти глаза больные, взгляды?
На меня вдруг обрушивается что-то мерзкое, ледяное, мокрое. Чёрт! Обжигает лицо, шею, грудь.
– А-а-а! Мля… Игнат! Козлина ты! – отшвыриваю от себя куски снега.
– Тихо, не ори, – шикает на меня друг, широко улыбаясь. – Алиску разбудишь. Глянь, как сладко спит, – кивает на светлые волосы, разбросанные по соседней подушке. – Умотал девчонку после возвращения, засранец!
Смотрю на него, как на дебила.
А рядом начинает копошиться моя ночная гостья. Я её вчера в баре подцепил после того, как убежала эта предательница. Я потом заливал всё, что всколыхнулось, в итоге вот, нашёл какой-то дешёвый суррогат, слегка похожий на мою занозу.
Она откидывает одеяло, поднимает лохматую голову.
– И чего вы орёте так, а? Лучше бы водички принесли, – хрипит прокуренным голосом.
– Ник, это что за шмара? – замирает поражённо друг.
– А хрен её знает. Не помню, – отмахиваюсь, встаю с кровати, пытаюсь найти свои трусы.
– Э, за шмару ответишь! – возмущается девица. – Меня Олеся зовут.
– О, слышал? Олеся. Алисы вчера мне не попалось.
Кое-как натягиваю за задницу бельё, понимаю, что меня ещё штырит после вчерашнего. Выпрямляюсь и… сталкиваюсь с бешеным взглядом друга, тут же в мою челюсть врезается его кулак, раз, второй, третий.
Перед глазами звезды. Отъезжаю.
О, а вот и коматоз, спасибо, друг! Очень вовремя!
***
Открываю глаза, всё плывёт, считаю чёрные точки.
– Никита, вставай! – рявкает Игнат. – Или я тебе сейчас ещё втащу.
– А ты что, на турнире своём кулаками не намахался? – усмехаюсь разбитыми губами.
Игнат, насколько я понимаю, только что вернулся. В день, когда меня отпустили, он прямо перед поездом заскочил меня обнять. На турнир уезжал по рукопашке. Он у нас спортсмен. Я раньше тоже был, пока травму не словил. Сошёл с дистанции, а вот братан дальше прёт.
Кое-как поднимаюсь, двигаю ноющей челюстью, вытираю кровь из-под носа.
– Бля-я-я, – хнычу наигранно. – Вот только после тюряги фингалы сошли. Ну на хера ты мне опять фейс испортил?