Отчаянно дёрнувшись всем телом, я вырвалась из объятий сна. Сердце бешено колотилось в груди, как загнанный в клетку зверь. Меня бил озноб, а кожа покрылась липким потом.
С трудом разлепив веки, наконец-то смогла оглядеться, хотя взгляд ещё плавал. Я лежала на грязном полосатом матрасе в углу какой-то небольшой комнаты, слабо освещавшейся огарком свечи, стоявшем в блюдце на деревянном ящике. Рядом с ним располагался какой-то то ли небольшой шкаф, то ли сейф на низкой деревянной подставке с колесиками, около которого валялась пара старых утюгов. Разглядеть что-либо ещё не представлялось возможным из-за окутавшего помещение полумрака.
Попытавшись подняться, я задела таз, стоявший рядом со мной. Он предательски звякнул.
Шкаф неожиданно протянул руку к свече и медленно развернулся с ней ко мне.
- Очнулась, бедолага? – поинтересовался знакомый голос благодетеля.
На вид ему было далеко за сорок. Густая борода с проседью, короткий ёжик русых волос на голове и внимательные голубые глаза в обрамлении морщинок. На нём был расстёгнутый черный морской бушлат и тельняшка. На шее веревочка с деревянным крестиком.
Я изумлённо перевела взгляд вниз и тут же смущенно отвела его. У незнакомца было тело атлета, а вот ноги выше колен были ампутированы.
- Как себя чувствуешь? – участливо спросил он, не обратив внимание на мою реакцию.
- Как пьяный пингвин в пустыне, - охрипшим голосом поведала я. – Воды, пожалуйста.
Заботливый дядя развернулся к ящику и что-то налил в железную кружку из закоптившейся кастрюли и аккуратно протянул мне.
- Что это? – настороженно интересуюсь, глядя на тёмную жидкость, исходящую паром.
- Травяной отвар. Пей, не отравишься, - улыбка озарила его лицо. – Тебе, для вывода токсинов, самое то.
- Как я здесь очутилась, и вообще, где мы? – в голове крутилась ещё масса насущных загадок, которые не давали мне покоя, помимо боли, терзавшей тело.
- Как тебя звать, кареглазая? – вопросом на вопрос ответил гостеприимный хозяин.
Казалось бы, чего проще? Я уже было открыла рот, чтобы ответить незнакомцу. И тут с ужасом понимаю, что не помню не только своего имени, но и вообще ничего из прошлой жизни. Чтобы скрыть замешательство и охватившую меня панику, делаю большой глоток из кружки. Горячий отвар обжигает губы и язык с нёбом, но я усердно пью эту горькую гадость. Лишь бы отсрочить время, а вдруг память вернётся в мою бедную голову.
- Чего молчишь, красавица? – благодетель обрывает затянувшуюся паузу и внимательно смотрит на меня. – Я, Боцман, а ты?
- Необычное имя, - усмешка непроизвольно появляется на губах. – Называй тогда меня русалкой.
- Русалкой значит? – он недоверчиво покачал головой. – Жаль, моря поблизости нет, только обмельчавшее озеро, в котором даже утопиться теперь не получится.
- Прости. Просто ничего не помню из прошлого – как будто стёрли грязной тряпкой.
Подхватив с пола по утюгу в каждую руку, он оттолкнулся ими и подкатился на тележке ко мне вплотную. Бесцеремонно ухватил меня за подбородок и обеспокоенно заглянул в глаза, потом осторожно проверил пульс.
- Значит я не ошибся, подумав, что ты стала жертвой клофелинщиков. Амнезия - последствие отравления.
- Как я сюда попала? – повторила свой вопрос, ёрзая на матрасе.
- Тебя принесли мусорщики, - Боцман забрал опустевшую кружку и вернулся к ящику, заменявшему ему стол.
- Кто? – я недоумённо смотрела в спину моряка.
- Местные бомжи, обитающие на окраинах этой задницы, бывшей когда-то провинциальным городком.
- Час от часу не легче, - прошептала я и обхватила плечи руками. – А как город назывался?
- Накинь, - заботливый дядька кинул мне фуфайку, увидев, как я поёжилась от холода. – На развалинах автовокзала чудом сохранилась облупившаяся табличка – Плюсинск.
Внезапная леденящая волна ураганом обожгла организм. В мозгах, как будто включили рубильник, и лавина воспоминаний обрушилась на моё сознание потоком информации.
- Вспомнила чего, русалка? – Боцман с тревогой всматривался в моё лицо. – Ты чего так побледнела?