Графиня. Правда. Он побил ее в день свадьбы, а потом каждый день бил ее так же нещадно. Я заставила ее потребовать развода, но она вернулась к нему, потому что никто другой не обращал на нее внимания.
Обри. Почему ты мне этого раньше не сказала? Я избивал бы тебя до полусмерти, лишь бы не потерять тебя. (Садится.) Поверите ли, Мопс, я был влюблен в эту женщину !'Безумно влюблен! Она была ниже меня по духовному развитию, и мне приходилось учить ее прилично сидеть за столом. Но наши низшие инстинкты с необычайной силой толкали нас друг к другу. И когда через десять дней она бросила меня ради другого, только настойчивый голос рассудка, моя решимость не преступать законов цивилизации и страх перед полицией удержали меня от убийства и самоубийства.
Графиня. Но тебе, по крайней мере, есть что вспомнить, правда? У многих и этого не остается. А кроме того, Попси, ты отлично знаешь, что это для тебя же лучше. Ведь мы с тобой не пара.
Обри. У тебя было неодолимое влечение к коммивояжерам. Трех образцов хватало тебе только на неделю. Я невольно восхищался такой переменчивостью чувств. Мне приходилось слышать, как теноры воют со сцены: «Сердце красавицы склонно к измене», и я всегда считал, что самое страшное в женщинах — это их неумолимое постоянство. Но ты! Какое уж тут постоянство!
Графиня. Но и коммивояжеры, знаешь ли, были ничуть не лучше.
Обри. Не лучше? Скажи — не хуже. Переменчивость означает подвижность, а подвижность — признак цивилизации. Ты должна гордиться этим, не то потеряешь уважение к себе. Я не выношу женщин, которые себя не уважают.
Графиня. Что уж нам с тобой толковать об уважении! Ты вор, я воровка. Я еще похуже тебя; да и ты был бы такой же, будь ты женщиной. Не ломайся. Попси, хоть со мной-то.
Обри. Хоть с тобой! Цыпка, вот эта твоя забота о моей нравственной чистоте говорит о том, что ты все еще любишь меня.
Графиня. Ни о чем она не говорит. С тобой у меня все кончено, дружок. И полковник мне не по вкусу: слишком старый и слишком важный.
Обри. Все-таки лучше, чем ничего. Кто же тут еще?
Графиня. А сержант? Может быть, у меня низменный вкус, но сержант мне нравится, а полковник нет.
Больная. Вы что, Цыпка, влюбились в сержанта Филдинга?
Графиня. Да, если вам угодно так называть это.
Обри. А можно узнать, позондировала ты его по этому вопросу?
Графиня. Как же я могу это сделать? Ведь я графиня, а он простой сержант. Стоит мне показать, что я знаю о его существовании, и полковник заподозрит неладное. Я могу только глядеть на него. И то чтобы никто не заметил. А мне хочется броситься ему на шею. (Разражается слезами.)
Обри. Ради всего святого, не плачь.
Больная. Цыпка, а вдруг у сержанта есть жена и он души в ней не чает?
Графиня. Это не может помешать мне любить его. Я так одинока. Здесь тоска смертная, ни кино, ни танцулек. Нечего делать, кроме как разыгрывать важную леди. И единственный стоящий мужчина пропадает задаром! Лопнуть можно!
Больная. Ну что ж, и мне не лучше.
Графиня. Нет, лучше. Вы настоящая леди. Вам на роду написано скучать. А потом — у вас есть Попси. И все думают, что вы наша служанка. Когда он вам надоест, вы можете обшарить весь лагерь, вы можете подцепить любого солдата. Что вам мешает?
Больная. Вероятно, принципы морали, подобающие леди. Графиня. А ну их к бабушке! Я думала, вы бросили всю эту чепуху, когда ушли с нами.
Больная. Хотела бросить, пыталась. Но ничего не поделаешь — вы шокируете меня, Цыпка, как только рот откроете.
Графиня. Вы только не воображайте, что вы более добродетельная женщина, чем я. Потому что это неправда.
Больная. Я и не воображаю. Но могу сообщить вам, что мое увлечение Попси, которое, как я теперь понимаю, и толкнуло меня на сумасбродное бегство из дому, до сих пор вполне невинного свойства. Можете вы этому поверить, Цыпка?
Графиня. И очень даже. Дайте Попси поговорить, и больше ему ничего не нужно. А вам я прямо скажу: какова бы я ни была, а одного мужчины зараз мне достаточно.
Больная. Вы намекаете, что у меня шашни с двумя мужчинами?
Графиня. Я ни на что не намекаю. Я всегда прямо говорю, что думаю. А если вам не нравится, то не взыщите. Может быть, вы влюблены в Попси. Но вам нравится рядовой Слаб. И что вы нашли в этом высохшем сморчке? Хоть убейте меня, не понимаю!
Больная. А вы не заметили, дорогая моя Цыпка, что этот высохший сморчок вертит вашим великолепным сержантом?
Графиня. Это только пока, потом я буду им вертеть. А вы будьте осторожны, послушайте моего совета: не больше одного мужчины зараз. Я говорю для вашей же пользы, ведь вы новичок в этом деле. А то, что вам кажется любовью или увлечением и тому подобное, на самом деле вовсе не любовь. На три четверти это любопытство. Я сама через это прошла, я знаю. Теперь, когда я люблю кого-нибудь, то это любовь в чистом виде и больше ничего. И это очень хорошо — пока не разлюблю. Мой очаровательный сержант ничуть для меня не любопытен: я наизусть знаю, что он скажет и что сделает. И этого мне только, и нужно.