– Я думаю, можно было бы поискать в его офисе, – предположила я. – Посмотреть, нет ли чего-либо, проясняющего ситуацию, каких-нибудь записей...
– Не думаю, что это необходимо предпринимать. – Макс все еще изучал проспект. – Давайте рассуждать логично. Здесь утверждается, что Эберкромби в распоряжении госпиталя круглосуточно. Больше того, он – штатный сотрудник учреждения.
– Ну и что?
Макс усмехнулся:
– Вот где не обойтись без моего компетентного специального знания предмета. Вы, наверное, гадаете, зачем меня Лотти сюда привезла. Говорите себе, почему этот старый маразматик нарушает мои гениальные дедуктивные...
– Давайте ближе к делу, – не удержалась я.
Он посерьезнел.
– За последние десять лет женщины сменили возраст, в котором они предпочитают рожать детей. В основном образованные женщины. Они стараются оттянуть это как можно дольше, не то что раньше. О, образованные знают, что такое риск. И они желают попасть в тот роддом, где опытнейший эксперт окажет квалифицированную помощь при осложнениях.
Я подтвердила, что знаю таких женщин – мучаются: либо родить, либо новый автомобиль купить...
– И для того, – продолжал Макс, – чтобы успешно конкурировать в акушерской сфере, госпитали непременно обзаводятся патологическими отделениями с классными специалистами в штате. Также необходимо иметь новейшую родовспомогательную технику, сканирование зародышей, специализированные реанимации н так далее. Но чтобы все это окупалось, требуется ежегодное появление на свет в клинике около трех тысяч младенцев. – Он улыбнулся совершенно по-волчьи. – Вы об этом знаете? Это, так сказать, нижняя черта – красная кредитная линия. Меньше уже нельзя: мы же, дескать, не можем оказывать бесплатные услуги.
– Ясно, – сказала я.
Картина предстала передо мной с удручающей ясностью, за исключением деталей. Например, Фабиано, Дик и Дитер Монкфиш. Но и на этот счет у меня были кое-какие соображения.
– Стало быть, доктор Эберкромби – фантом, химера? – спросила я. – Они, что же, нанимают актеров позировать с зародышевыми мониторами?
– Нет, – рассудительно возразил Макс. – Уверен, что этот Эберкромби действительно существует. Но состоит ли он в штате госпиталя? «Дружба» расположена в весьма фешенебельном районе. Для нее не типичен прием родов, связанных с большим риском, как у Консуэло, например. Молоденькая, с неполноценным питанием и так далее. Если кто-нибудь из пациенток Бургойна оказывается в таком положении, ее непременно должен наблюдать и вести Эберкромби. Но какой прок платить четверть миллиона долларов в год человеку, чьи услуги требуются в лучшем случае раз в месяц?
Лотти нахмурилась.
– Но, Макс, они же истово рекламируют универсальные акушерские услуги. Ты знаешь, это так называемый третий уровень. Потому мы и посоветовали Кэрол направить Консуэло туда. Кэрол советовалась также с Сидом Хэтчером, он-то со всей рекламой знаком, даже на каком-то совещании у них был. И тоже порекомендовал «Дружбу».
– Значит, если Эберкромби не числится у них на постоянной работе, они и рекламы такой не имеют права давать? – скептически высказалась я. – Правдивость рекламы – закон.
Лотти напряженно подалась вперед.
– Власти штата должны сами убедиться во всем и выдать лицензию-сертификат. Я знаю, мы это уже проходили в «Бет Изрейэль». Явились чиновники, дотошно обследовали оборудование, препараты. Все. Все, все...
Я осушила бокал. Густое терпкое вино согрело меня, немного ударило в голову. А ведь мне не хватало именно теплоты и покоя при столкновении с сегодняшними гадостями жизни.
– Если сюда подскочит Мюррей, у него найдутся ответы на все вопросы. – Я выразительно потерла пальцем о палец – символ славного города Чикаго.
– Не поняла, – созналась Лотти.
– Подкуп, – доброжелательно объяснил Макс. – А еще это называется так: отстегнуть «бабки» кому-либо.
– Взятки? – отозвалась Лотти. – Нет, этого не может быть! Уж только не Филиппа. Ты ее помнишь, Макс? Теперь она чиновница.
– Но ведь она в департаменте не одна, – сказала я. – Хм, чиновница. Есть у нее босс, занимается общими вопросами, регулированием здравоохранения и тому подобным. И есть у нее молодой коллега, этакий наглец, бражничающий с этим боссом каждый божий день. Нам надо установить, не на казенные ли денежки они гуляют. И все ляжет на свое место.
– Не шути так, Вик, я этого не люблю. Ты же о жизни людей говоришь, о Консуэло и ее ребенке. И сколько еще таких! А ты намекаешь, что больница и государственные служащие заботятся только о том, как бы карманы себе набить... Это уже не шутка.
Макс положил ладонь на руку Лотти:
– Вот почему я тебя люблю, Лоттхен. Пережить такую ужасную войну, быть врачом тридцать лет и невинности не лишиться...
Я в третий раз наполнила свой бокал. Итак, все скатилось в пропасть, к нижней черте. Хамфрис и Питер – партнеры-хозяева госпиталя. Для них лично самое важное – прибыль. Важно, чтобы каждая служба клиники делала деньги. Возможно, это несколько важней для Хамфриса. Его потенциальная доля больше. Вот они и рекламируют всеобъемлющее обслуживание. Но доктора Эберкромби практически используют лишь частично и полагают, что все будет шито-крыто в том районе, где не так уж часто возникают экстренные патологические казусы...
Палата «Скорой помощи» в «Дружбе»? Я ведь была там дважды. Ну и что?! Никто ею не пользовался. И была она лишь показухой для поддержания имиджа всемогущества, приманкой для обладателей тугих кошельков... И вдруг появляемся мы с Консуэло. И, возможно, не лечили ее не только по той причине, что эта «туземка» ни гроша им не принесет. Нет, они действительно разыскивали Эберкромби.
– Но где же он все-таки был? – внезапно воскликнула я. – Этот самый Кейт Эберкромби? Ведь наверняка где-то неподалеку. Они не смогли бы задействовать его, служи он, допустим, в Чикагском университете или более отдаленном районе.
– Ну, это-то я выясню. – Лотти встала. – Он, видимо, значится в именном Всеамериканском указателе. Позвоню-ка я Сиду, если он дома, то непременно разыщет...
Если вы правы, – Макс покачал головой, – какой ужас навевает эта мысль. Убить такого блестящего молодого человека? И из-за чего, Бог мой?.. Только для того, чтобы сохранить прибыльность, удержаться на плаву...
Глава 29
Хорошее вино к ужину
Едва Макс замолчал, как прибыл Мюррей. Рыжая борода блестела от пота. По-видимому, еще днем он распустил галстук и расстегнул все пиджачные пуговицы. Рубашка, сшитая на заказ с учетом необъятного живота, выбилась из брюк. Подходя к столику, он делал безуспешные, отчаянные попытки заправить ее за пояс.
– Какой еще там блестящий молодой человек? – требовательно заорал он вместо приветствия. – Надеюсь, это вы не меня отпевали?
Я представила его Максу, уточнив:
– Друзья Мюррея очень пекутся о нем, говорят, что он чересчур застенчив и стыдлив. Как тут выживешь в джунглях журналистики?
Мюррей ощерился:
– Да, это большая проблема.
Подбежала официантка, Мюррей заказал бутылку пива.
– А лучше принесите сразу две, – добавил швед. – И что-нибудь закусить. Один из ваших изысканных сыров, а также фрукты... Я вас не заставляю ждать, ребята?
– Нам было не до еды, – покачала я головой. – Но пора и закусить. Как вы считаете, Макс?
Он согласно кивнул и сказал:
– Лотти вряд ли захочет чего-либо существенного. Но давайте отведаем паштеты, они лучше всего подойдут к сыру.
После того как принесли пиво «Хольстен», мы пересказали Мюррею предшествующий разговор. Его глазки возбужденно заблестели. Он держал бокал в левой руке, а правой лихорадочно записывал что-то в блокнот.
– Вот это бомба! – радостно воскликнул он, закрывая блокнот. – Я уже влюблен в статью. Так-так... Заголовок – «Жажда наживы толкает на зверское умерщвление девочки-подростка: такова цена прибыльности?».