Здесь оказалась не нужна.
А их соседям – помощь к месту:
Дейнега и его отряд
С авдеевской дружиной вместе
В Ясиноватую спешат.
* * *
Таким он был – кровавый пятый,
Сверхреволюционный год.
В стране, волненьями объятой,
Метался и кипел народ.
Как будто некий страшный вирус
Людские души поразил
И разом отношенье к миру
Перекрутил и исказил.
* * *
Разведчики вернулись вскоре
И доложили, что солдат
В округе нет почти – в дозоре
Лишь несколько постов стоят:
На входе в станцию, у кассы,
У телеграфа... Как тут быть?
Дружинники своею массой
Могли б легко их задавить.
Но вызывало подозренье
Решение лишь трёх бойцов,
Определить на охраненье,
А не полсотни стервецов.
А вдруг, прикрывшись недоглядом,
Карамышев решил схитрить,
Чтоб пролетарские отряды
В свою ловушку заманить.
Как офицер он был обучен
Войны искусству и владел
Бунтарских лидеров получше
Стратегией подобных дел.
Но и над опытом довлеет
Порой решительный напор
Назло всему, что смысл имеет,
И логике наперекор.
Как крепко сжатая пружина,
Что силу долго бережёт,
Дейнега и его дружина
Свой поезд двинули вперёд.
Горохом ссыпавшись с вагонов
И быстро охраненье сняв,
Рассредоточились без споров
И криков, станцию заняв.
Действительно, лишь три солдата
Стояли на постах своих.
Где остальные «супостаты»,
Пришлось выведывать у них.
Допрос недолго продолжался,
И Прохору пришлось слегка
Придерживать своих, кто рвался
Намять солдатские бока.
Один мальчонка, Герш Завадский,
Бойцов и вовсе пристрелить
Пытался, тужась залихватски
Винтовку перезарядить.
Затвор не пожелал сдаваться,
Что и спасло солдат, видать.
Мальчишке лет всего пятнадцать,
Откуда жажда убивать?
Забрав оружье, подзатыльник
Парнишке Прохор отпустил
И не по-менторски обильно
Отборным матом обложил.
Стараясь всех призвать к порядку,
Командуя до хрипоты,
Дейнега выдал разнарядку
На караульные посты.
С учительским авторитетом
Он указанья отдавал.
А после местному совету
Все полномочья передал.
Троих пленённых пехотинцев
Решил Дейнега отпустить,
Узнав пред тем у лихоимцев,
Как сослуживцев их схватить.
Раннее утро 14 (27) декабря 1905 года. За три дня до поражения.
Отряд Прохора Дейнеги разоружает 12 роту 280 пехотного Балаклавского полка вблизи станции Ясиноватая
Раннее утро 14 (27) декабря 1905 года. За три дня до поражения.
Отряд Прохора Дейнеги разоружает 12 роту 280 пехотного Балаклавского полка вблизи станции Ясиноватая
На свете есть такое племя,
Кто точно знает наперёд,
Что жадное к победам время
От них решительности ждёт.
Подобно Прохору Дейнеге
Они – передовой отряд
Эпохи, и об их успехе
Не зря реляции звучат.
* * *
Как на допросе рассказали
Пленённые начистоту,
Карамышевцы ночевали
На продовольственном посту.
(Был пункт такой неподалёку –
От станции в полуверсте.
Чуть за посёлком, где-то сбоку,
Но рядом с веткою ЖД).
Любой, наверно, понимает
И знает, что при всех иных
К утру обычно притупляет
Усталость бденье часовых.
Не стоило дружине медлить,
А нужно было побыстрей
Накинуть окруженья петлю
На карамЫшевских людей.
Дейнега из своих знакомцев
И из авдеевских «коллег»
Собрал ретивых добровольцев
Под два десятка человек.
На паровозе без вагонов
Ударный Прохоров отряд
Домчался вмиг по перегону
К посту, где пехотинцы спят.
Те нападения не ждали,
Не озаботившись ничем,
Свою ночёвку охраняли
Не по-военному совсем.
Солдатам служба их не в радость:
Когда напился командир,
То лень, апатия и праздность
У них из всех сочится дыр.
* * *
Чины пониже занимали
Большой бревенчатый амбар,
Кто старше званьем – ночевали
В пристройке с парой-тройкой нар.
Строенья эти обрамляли
Сугробы в оспинках мочи.
Солдаты явно не желали
Искать клозет в глухой ночи.
Войдя в «начальскую» пристройку,
Разоружив солдата, что
Мечтал под печкою о койке,
Уткнув в ружьё своё лицо,
Дейнега и его «гвардейцы»
Оружье стали собирать,
Пока поддатые армейцы
Спокойно продолжали спать.
Привычная к невзгодам быта,
Но перепившая вчера,
Спала «пехотная элита»
Без задних ног, как детвора.
Ни разговоры, ни хожденье,
Ни лязг металла не могли
Развеять пьяных сновидений
Чадяще-смрадные угли.
С такой же легкостью сумели
Дружинники занять амбар,
Где нижние чины храпели
И источали перегар.
* * *
Дейнега был обескуражен:
Готовый жизнь свою отдать,
Он был решителен, отважен
И рвался доблесть показать.
А тут почти без напряженья,
Не применяя сложных схем,
Им удалось разоруженье
Пехотной роты без проблем.
Не думал Прохор, что удастся
Так просто их лихой набег.
В его отряде было двадцать –
Всего-то! – двадцать человек.
С какой-то детскою обидой
Стоял Дейнега и смотрел,
Как капитан во сне сердито
Ворочал носом и сопел.
Завадский Герш, стоявший рядом,
Идиллию стерпеть не смог
И ткнул винтовочным прикладом
В холёный капитанский бок.
* * *
Пот у мальчишки капал с носа,
Как будто летняя жара,
А не декабрьские морозы
Проникла в двери со двора.
Потел же Герш от напряженья
И предвкушения того,
Что он получит наслажденье,
Избив ещё не одного.
* * *
Карамышев, проснувшись, нервно
Вскочил на нарах, мутный взгляд
Его сверкал немилосердно,
Как резкой молнии разряд.
Оружье у него забрали,
Но он откуда-то достал
Массивный, из булатной стали,
Прекрасно сделанный кинжал.