А чем им действовать-то, чем?
Не пиками же, что в достатке
Рабочий заготовил люд?
Конечно, в рукопашной схватке
Те пики перевес дают,
Но ведь солдаты ни в какую
Не рвутся в ближний бой идти.
Атаковать в метель лихую –
Напрасный труд, как не крути.
Армейцы ждут, что инсургенты
Сопротивленье прекратят,
Ждут подходящего момента
И с наступленьем не спешат.
Не будет жаркой схватки с войском.
А Прохору в душе живой
Мечталось, чтобы по-геройски
Закончился последний бой;
Чтоб им схлестнуться в схватке дикой,
Остынуть и схлестнуться вновь;
Чтоб заготовленные пики
Таки познали вражью кровь;
Рубить, захлёбываясь в поте,
Своей победой доказать,
Что ты не раб смиреной плоти…
Ах, впрочем, что о том мечтать?
Всё будет проще, по-житейски:
Насколько Прохор был ретив,
Настолько командир армейский
Был преизрядно терпелив.
Романтики лихого боя,
Увы, не стоит ожидать.
Дейнега чувствовал, героем
Ему сегодня не бывать.
И пусть в душе немного Прохор
О «негеройстве» сожалел,
Но этой мысли дальше вздоха
Развиться дать он не посмел.
Уняв остатки недовольства,
Подумал о другом пути:
Возможно, большее геройство
Своих дружинников спасти.
Пока возможность отступленья
Ещё имеется, вперёд!
Не следует тянуть с решеньем
Начать со станции отход.
Да, победить не получилось.
Но опыт был приобретён,
И в будущем, чтоб не случилось,
Он будет с пользой применён.
Не проведут их на мякине, –
Так Прохору хотелось мнить…
Ну, что ж? Дейнега знак дружине
Подал, что нужно отступить.
* * *
На этот случай оговорен
Был план для действий наперёд,
Имевший, тут не будем спорить,
Несложной хитрости налёт.
Хотя Дейнега утром в штурме
Казарм участия не брал,
«По Угриновичу» разумно
И схоже Прохор рассуждал.
Задумал он под белым флагом
С врагом затеять разговор,
Пустопорожнюю бодягу,
За вздорные уступки спор.
Надеялись за это время
Дружин остатки отвести
За вспененные в снежном креме
Посадки и ЖД пути.
Кто местные – ушли б степями
Ко близлежащим хуторам,
Не горловские ж – поездами
Разъехались бы по домам.
* * *
За вычетом дружин рабочих
Вчера на горловский вокзал
До развлечения охочий
Окрестный люд понабежал.
Не чтоб в бою принять участье,
А просто тупо поглазеть,
Бродить галдящим разномастьем,
В достатке пить и не трезветь.
Ведь из казённых магазинов
Хмельного, чадного нутра
Запасы спирта, водку, вина, –
Всё разнесли ещё вчера.
Сейчас же – кстати и некстати –
По станционным закуткам
Бродил пьянющий обыватель
На зло повстанцам и войскам.
Когда дружины, сожалея,
С разбитой станции уйдут,
Те, кто из пьяни потрезвее,
Вслед за рабочими сбегут.
Но те, кто в чаде алкогольном
И дальше пребывать не прочь,
Отходу спешному невольно
Сумеют косвенно помочь.
Пока солдаты разберутся,
Что это за хмельной народ,
Уже повстанцы разбредутся,
И много времени пройдёт.
* * *
Но к чести Прохора, такие
Циничные идеи он
Не измышлял и был в другие
Дела и мысли погружён.
Дейнега переполз проворно,
Чтоб лучше виден был вокзал,
Чуть приподнялся и повторно
Своим условный знак подал.
Из зданья станции немедля
Дружинник выбежал. В руках
Он нервно дёргал плотно, в петлю
Запутанный белёсый флаг.
Из скатерти сооружённый
Флаг – символ рухнувших надежд –
Сопротивленьем непреклонным
Как будто выражал протест.
Когда дружинник всё ж распутал
Комок полотнища тугой,
Метелью грозною раздутый
Флаг затрещал над головой.
Дейнеге явственно казалось,
Что даже в снежной пелене
Была видна и слышна ярость
Биенья флага в вышине.
Солдаты ж, видимо, не слишком
Присматривались что и как.
Их залпа ранящая вспышка
Внезапно усмирила стяг.
Две пули (минимум) пронзили
Лихому флагоносцу грудь.
И пал он, в гибельном бессилье
Прервав свой бесшабашный путь.
А Прохор вспыхнул возмущеньем:
Как так? Убит парламентёр!
Постыдно это! Без сомненья,
Позор подобное, позор!
Не знал Дейнега, что подобный
Нехитрый способ применил
И враг его, когда свободно
Отряд с казармы выводил.
Кипя эмоциями, в шоке,
Забыв о том, что замышлял,
Дейнега подскочил на ноги
И что-то громко закричал.
Но тут же будто от удара
В бедро кувалдой был сражён.
Шальная пуля словно ждала,
Когда в сердцах подскочит он.
Теряя жизненные силы,
Дейнега кровью истекал.
Сознание не уходило,
Но он почти и не страдал.
В нём только теплились обида,
Что так нелепо умирать,
И сожаление, что Лиду
Не сможет больше он обнять.
* * *
Дейнега, может быть, и выжил,
Когда б смогли перевязать
Его товарищи, бесстыже
Вон поспешившие бежать.
Волнение и страх заразны,
И стоило лишь одному
Поддаться панике ужасной
И с криком броситься во тьму,
Как тут же больше половины
Недавно бравой и лихой
Рабочей боевой дружины
Пустилось вслед слепой толпой.
Оставшиеся пусть не спешно,
Но тоже стали отступать.
И мы, коль сами не безгрешны,
Не можем в том их упрекать.
Дейнега умер от потери
И крови и благих идей,
В которые он свято верил,
Но растерял за пару дней.
P.S. Автор удосужился просмотреть перечень улиц г.Горловки на сайте Горловского городского советаи ожидаемо обнаружил, что в Горловке нет улиц имени Прохора Дейнеги или тем более – его невесты Лидии Добровой, хотя другие фигуранты этих событий увековечены на карте города. В том числе и те, кто не принял непосредственного участия в вооруженных столкновениях.
Можно было бы предположить, что Прохор – по своей партийной принадлежности эсер – не удостоился этой чести в стране победившего большевизма. Большевики, как известно, после событий 1917 года побили горшки с эсерами навсегда. Но с другой стороны улица Прохора Дейнеги есть в Красноармейске, где была сформирована возглавляемая Прохором дружина. Следовательно, Дейнеговское эсерство не было таким уж препятствием.