– И что это значит? – спросил Хельги.
– Голимым свинцом запаяно! И к олову наверняка свинец добавлен, поэтому так блестит и столько весит! Намного тяжелее и того же цвета разве что тролль-камень да платина двергов!
– Да нет, ты скажи, что это значит!
– Из свинца посуду делают? – нарочито медленно спросил Бельдан, недвусмысленно давая всем окружающим понять, что сможет растолковать свои выводы даже последнему придурку и бездельнику из ярлов.
– Нет, – несколько растерянно ответил ярл.
– А почему?
– Слишком мягкий?
– Нет, потому что свинец – это яд! Отравил Бард Йоарра с Раударом и дружиной, нарочно отравил!
– И заколдовал, – добавила Гармангахис. – Их духи не найдут дороги в золотые чертоги Нидафьолля, пока жив тот, кто замыслил злодейство!
– Так Бард… – начал Бельдан.
– Не Бард, – тем же обманчиво мягким голосом поправила жрица. – Хозяин его.
– Хозяинего? Кто это? – озадачился Саппивок.
Глава 54
– Ты мне одно объясни – почему мой сын тебе написал в три раза больше, чем родному отцу?
Виги поднес страницы с рунами к свету фитиля, жегшего китовый жир в стеклянной плошке. Бегло просмотрев начало письма, он объяснил:
– Тут подробные указания, как делать мидхафские письменные листы и чернила. Вот почему.
– А зачем? – с искренним удивлением справился ярл.
– Как зачем? Полезнейшая вещь! Вести слать, учет вести, чего и сколько запасено, торговые сделки записывать… Только вот надо придумать, чем шелковое волокно заменить…
– Льном или коноплей? – предложила Нидбьорг.
– Дело говоришь, дева! – согласился старец.
Хёрдакнут тоже придвинулся к светильнику, шевеля губами:
– «…двадцать пять марок золота.» Двадцать пять? «Три марки красного золота, и предметы работы альвов, слишком драгоценные для переплавки.»
Властитель Танемарка засопел и треснул себя по лбу.
– Кром, что же делать с этими сокровищами?
– Как что? – Снари без понимания посмотрел на старого ярла. – У Горма все по порядку отписано – семь эйриров золота отдать Арнгунн, столько же Мардель с Рагнфрид на двоих, и так далее… Дальше список про серебро…
– Раздадим, так кто-нибудь кому-нибудь непременно сбрехнет, копье мне под ребро, – ярл плюнул в огонь жаровни и, за неимением слов, приложился к глиняной кружке с пивом.
Напиток подкрепил его достаточно, чтобы, повертев уже пустую кружку в руке, продолжить:
– Почему, думаешь, на дереве едим и из глины пьем? Потому же, почему лучших коней теперь ближе чем за десять рёст от берега не пасем, а Йокуль с Ньоллом и Унн рядятся в рванину и в Хроарскильде ездят на старой телеге. Если заявится кто с севера через море, донесет Йормунреку, что взять с нас нечего.
Хёрдакнут снова повертел кружкой, на этот раз, чтобы Нидбьорг заметила и налила еще. Из женщин, на тайном совете, собравшемся по прибытии Снари с Ослом Отлива в Хейдабир, присутствовали только дочь и жена ярла.
– Всё мы скрыть не можем, – заметил Виги. – Вал земляной вокруг стен, камнеметы, самострелы…
– Святогорову придумку как раз пусть все видят, – возразил Йокуль. – Венеды такие же насыпали, сперва, говорят, вокруг Альдейгьи, потом у Зверина с Руяном. Тот, что в Руяне, я сам видел. Чтоб нельзя было стены с наскока йотунским огнем порушить.
– Правильно. Надо, чтоб думали, что взять нечего, а вот получить можно, – согласился Ньолл.
Огонь факелов отбрасывал отблески на его обширной лысине. Ярл, его ближайшая родня, и старые карлы сидели в погребе под кухней, где во времена, когда Хейдабир назывался Слисторпом, хранились слабое и перехмеленное пиво и соленая мертвечина неизвестных вкусовых качеств. Второго, слава Собаке-защитнице, и след простыл, а первое, слава Эгиру-пивовару, было крепче, добрее, и не только хранилось, но и вовсю распивалось. Нидбьорг наконец поняла намек и сменила отцу пустую кружку на полную.
– И долго мы так потаенничать будем? – Рагнхильд была явно измучена своими лишениями, включая суровую нужду обходиться от силы полутора марками золота, серебра и каменьев на вес в украшениях.
Хёрдакнут засопел.
– Дай срок, Свитья поднимется, – довольно уверенно предположил Раскульф. – Йормунрек, чтоб свой флот построить, ярлов не только данью обложил в треть всего, что земля родит, но всё альвское олово и серебро забрал. А после дела с кузнецами, и Ситун с Биркой против него встанут.
– Что ж раньше не поднялись? – усомнился Йокуль.