– Ну, что опять мнешься? – сказал Ламби. – Ты разбудил его и вызвал на поединок?
– Да нет, на поединке он бы меня уложил. Просто горло перерезал, а потом мы лодку украли и от озера вниз по реке пошли.
Ловчий снова стал поднимать лук.
– Погоди. – Йокуль задумался. – Если Рагнфрёд Ямтамот разогнал и собирался законоговорителя убить, он сам был уже вне закона, стало быть, резать можно? Но лодку-то красть все равно нельзя? Тьфу, ямталандцы дикие, нам вас теперь судить, что ли?
– Чур меня от нуитских лешаков, – внесла свое веское слово Благута. – Пусть проваливают, откуда пришли!
– Какие ж они нуитские, – обоснованно возразил Йокуль. – Ямты – они не нуиты и не снорги, они сами по себе. Или были сами по себе, пока Йормунрек дружину не послал. И на Ямталанд хочет руку наложить? Сдается мне только, плохонько у него это выйдет.
– Вот что, – решил Ламби. – Оставаться здесь вам и впрямь не след, а через пару недель, из Хейдабира еще один корабль в Винланд пойдет. Его несколько беглецов с севера уже ждут, двумя больше, двумя меньше… Пусть у Карли голова болит – брать вас, или нет.
– Простокваша! – неожиданно воскликнула Дубрава.
Кувшин и положенная поверх лепешка исчезли. В отдалении, ветви нескольких деревьев качались, как от ветра.
Глава 63
– «Диэксагог Дамонико Телестико и мегалея Тира, более не в силах сносить дерзость Эрманореко, собрали боеспособное войско[151], снарядили большое количество дромонов и огненосных келандионов…»
– Погоди, схоласт! – писарь Кенеро ножичком заострил гусиное перо, макнул его в чернильницу, и вновь склонился над тетрадой, сшитой, как свидетельствовало название, из четырех листов шелковой бумаги, сложенных вдвое и прошитых по складке.
– «И огненосных келандионов,» – повторил он. – Что дальше?
– «…и отправили их к Килии, надеясь одним ударом снять морскую осаду со Скиллитиона,» – Кирко покачал головой. – Всего-то и было полдюжины дромонов и два келандиона. Это не пиши. «Но из-за трусости и неопытности флотоводца Астрабо, прозванного Гонгило, жалкого бездельника родом из Артиасто, что на северо-западе земли Нотэпейро, все собранное войско было потеряно или уничтожено варварами.» На самом деле, так никто и не знает, куда они делись. И откуда взялся этот Астрабо? Говорят, он вообще оказался при дворе, только потому что когда-то был любовником Алекторидео. «Лишенный помощи огненосного флота гегемонов, тиран Килии Бениро был быстро повержен. По вступлении на порфировый трон, желая возместить ущерб, нанесенный этим поражением, анасса Тира назначила автократором для ведения войны против Эрманореко Аркилло, доместика схол, астианакса несокрушимой силы, молодого, но предприимчивого, деятельного и опытного в военном деле.»
Кирко вздохнул.
– Сколько их еще было, молодых, деятельных, и влюбленных в Тиру. Теперь кто чаек кормит, кто рыб. Снова пиши! «Этот Аркилло, по приказу анассы построив новые келандионы и собрав войска…»
– А сто́ит нам вообще трудиться? – вдруг спросил Кенеро. – Говорят, историю пишут победители…
Схоласт задумался.
– Сто́ит! – ответил за него Плагго, войдя в шатер.
За один день и одну ночь, пресбеус постарел на больше лет, чем отведено среднему смертному. Его нижняя челюсть и правая рука тряслись, но взор был непреклонен. Старец продолжил:
– И побежденные, мы обязаны рассказать потомкам, что было.
– А если Эрманореко найдет записи и велит их сжечь, как он сжег хроники венедов? – возразил писарь.
– Может сжечь, может и не сжечь, один список может уцелеть, пусть даже и в виде палимпсеста, всякое бывает. На то и история, чтобы учить одно одобрять и ставить в пример, другого же гнушаться и избегать. Надо, чтобы не осталось в неизвестности все полезное и ценное, и чтобы никто не делал попыток ввергнуть себя в ужасные и вредные начинания. Может, не сейчас, а лет через двести кто-нибудь найдет и прочтет. Только если не запишем, точно ничего не останется. А если нашей истории не останется, это еще хуже, чем поражение – тогда нас все равно что и не было. Продолжай, Кирко! – Плагго попытался отмахнуться, но схоласт помог ему сесть в кресло, бережно поддержав.
– «И собрав войска, начал готовиться к нападению Эрманореко. Но варвары решили сначала направить свои корабли к земле гутанов, живших по соседству с Килией, на север через море. В это время Мено, епарх Адрамето, муж тщеславный и чрезмерно мстительный, затаивший в своем сердце недоброжелательность и коварство, помог Эрманореко обманом вторгнуться в Толаборо, престольный город Рекаредо, гутанского тирана. Так Мено спустя двадцать девять лет отомстил Рекаредо за соблазнение своих дочерей, но, ослепленный местью, совершил предательство против багряной гегемонии, вступив в союз с варварами и отдав под начало Эрманореко не только флот скеофоров, но и отряд васмулонов.»