– Ну, он еще в свободное время сможет мечи ковать?
Оба собеседника рассмеялись, Ньолл погладил рукоять «Ульфбертова» меча, висевшего в ножнах у него на поясе, и сказал:
– Значит, младшая дочка у тебя пристроена, старшая дочка, считай, тоже сговорена, я слышал, и младший сын?
Шрам на лице гордого отца двинулся в улыбке:
– Одну жену искал, двух нашел.
– Это как?
– Начну издалека. На винландском берегу с погодой все хорошо. Инну дальше на север жалуются, что рыба уходит, тюленям зимовать негде, охота портится. В глубине материка суше стало, этот, как его…
Ярл сделал неприличное движение руками.
– Забыл, как по-ихнему называется. Они его едят.
– Что едят? – ужаснулся Ньолл.
– Посередине между шишкой и колосом у травы. Стало, злак не родится из-за засухи, одно тамошнее племя на восток подалось, к берегу. По пути совсем оголодали. А берег уже занят, тем племенем, у кого Хельги и Паску… Паксу… Аксуда гостили. Сидят в треллеборге, пиво пьют, копченой рыбой закусывают, как положено, тут гонцы приходят, мол, на западном берегу реки чужие охотники наших туров бьют! А то южное племя, считай, только охотой да рыбалкой и живет, посевы – едва на пиво да на тонкие лепешки, чтоб в них мясо заворачивать.
– Зачем же заворачивать – весь вкус уходит? – возмутился Ньолл. – Нет, ты отрежь ломоть от краюхи, маслом или сметаной помажь, мясо сверху положи, укропа веточку, морской солью посыпь, а прежде чем кусать, переверни, чтоб вкуснее было!
Хёрдакнут кивнул:
– Что тебе сказать? Дикари. Выехал Хельги с вождем и его сестрой на берег. На ту сестру сынок вроде уже глаз положил. А по обе стороны от воды уже народ на лошадях скачет, по траве палы пускает, орёт… Оказалось, несколько пришлецов через реку переплыли, хотели коней на запад угнать. Потом вызнали, что конокрады были вообще из третьего племени. Но прежде чем разбираться стали, драка началась, и чуть до войны не дошло.
– Так они ж за морем не воюют! И не умеют!
– Так-то оно так, но много ли умения надо другого такого же неумеху по голове дубинкой стукнуть? Особенно чужого да дальнепришлого? Шести племенам стародавний законоговоритель, может, как раз войны и запретил, потому что винландцы народ от природы буйный и горячий, не то что мы. А вот на родню руку поднять – это у них, что у нас – совсем против обычая.
– Йормунреку бы кто сказал, – заметил Ньолл.
– Йормунрека бы там и в вожди не взяли. У него ни матери, ни сестер нет, а по винландскому закону, вождь охотой верховодит, а старшая женщина в роду – остальным хозяйством, без нее никак. У тех, кто с запада пришел, как раз вождя конокрады убили, а его дочь за главную осталась. Хельги через реку на коне переплыл, поговорить с пришлым племенем, и она ему тоже заприметилась, видная дева. Так он придумал, как войну остановить: «А женюсь-ка я на дочке вождя с западного берега и на сестре вождя с восточного, чтоб всех разом породнить!» И давай на обеих жениться!
Глава 86
Горм перешагнул через тело собаки, лежавшее у входа в дымившиеся развалины бронзовой литейни. Пёс, похоже, защищал хозяев и их имущество до последнего – из слипшейся от крови шерсти торчало несколько стрел, голова была почти отрублена. По-видимому, из-за этого обстоятельства мертвое животное не разделило участи других трупов, двуногих и четвероногих, стащенных со всего города и развешанных на кольях палисада вокруг биркинского замка, располагавшегося чуть поодаль на невысоком холме и неизобретательно названного «Борген.» Ярл поднял с покрытой липкими темными пятнами мостовой кусок бронзовой отливки, изображавшей животное посередине между морским змеем и опять-таки собакой (не иначе, покойный литейщик их любил), полностью покрытой вычурным узором, повертел в руках, со вздохом бросил под ноги, оглянулся на шедших следом за ним, и пошел дальше.
Бирку не удалось застать врасплох. Защитников кто-то предупредил о приближении Йормунрекова флота, и они перекрыли вход в гавань, затопив в самом глубоком месте за волноломом несколько кнорров, груженных камнями. Впрочем, это мало помогло обороне города, хотя ополченцы были отлично вооружены и оснащены – все до одного в пластинчатых доспехах и со стальным оружием. На лезвиях многих мечей рунами читалось имя нового кузнеца – «Ульфберт.» Но и деревянные стены, и деревянные сторожевые башни, и деревянные дома, и деревянные ворота отлично горят, особенно если огню помочь всякими йотунскими шутками. Городское ополчение, разрываясь между тушением пожаров и защитой стен и гавани, не преуспело ни с тем, ни с другим, ни с третьим. Это было не особенно странно в свете того печального обстоятельства, что немногие оставшиеся в живых после осады не могли сойтись друг с другом на том, кто же ими верховодил.