– А где корзина-то? – спросил конунг, остановив коня.
– Подъемной силы не хватит на нее, горелку, и наблюдателя одновременно, – объяснила анасса, снаряженная в древние серебристые доспехи, чудом сохраненные Плагго, увенчанная крылатым шлемом, и в красном плаще на плечах. – Придется обойтись без корзины.
Горм с сожалением подавил желание спрыгнуть с коня и заключить воительницу в объятия – больно много лязга. Вместо этого, старший Хёрдакнутссон спросил:
– И куда же летуна?
Вместо ответа, Кнур указал на небольшой кусок кожи в переплетении веревок, присоединенных к шару и горелке. Оболочка заскрипела. Кузнец крикнул:
– Отпускайте помалу!
Воины, державшие концы веревок, пошли в направлении шара, который начал отрываться от земли. Одновременно, Кнур и присланный ему в учение из Альдейгьи отрок, почему-то в полушубке из заячьих шкур поверх овечьего кожуха, повернули пламя вверх. Шар окончательно округлился и потянул за веревочную сеть, сходившуюся к железному обручу вокруг бронзового котла с мертвой водой, над которым пламя из двух дюжин трубок с гулом грело воздух. Котел повис на веревках. Хан с недоверием уставился на сооружение, слегка опустив хвост.
– Лезь, Тёха, – сказал Кнур ученику.
Тот довольно неуклюже, чуть не зацепившись за одну из веревок болтавшейся на шее зрительной трубой, примостился на кожаном прямоугольнике, оказавшемся чем-то вроде седла, и заболтал ногами в воздухе, прямо перед рычагами и поворотными колесами, управлявшими горелкой.
– Травите, – кузнец, сунув Тёхе в руки рупор и продолговатую кожаную суму, махнул воинам.
Таща за собой три подозрительно тонких каната, шар с барахтавшимся, стараясь ничего не уронить, учеником взмыл в бледно-голубое небо.
– На сколько он сможет подняться? – спросил Горм.
– Саженей на двести, – ответил Кнур. – Чем выше, тем канат длиннее, и каждый вершок вниз тянет.
«Как бы обойтись без веревок,» – подумал конунг, вслух сказав:
– Ниже ста пятидесяти летать опасно – стрела достанет. Дай все двести.
– Из крепости рать идет! – закричал наблюдатель в рупор.
– Сколько их? – проорал без помощи каких-либо устройств Кнур.
Тёха, едва не отправив раструб в полет, пристроил его в ячейке сети, взял трубу, и уставился в южном направлении.
– Странный у тебя наблюдатель, – заметил Горм.
Вновь взяв в руки рупор, отрок перегнулся вниз, чуть не сверзившись с седла, и крикнул:
– Пятьсот двадцать пеших! Шестнадцать верховых! Восемь дроттаров! Два крытых возка!
– Может раз взглядом войско окинуть и всех ратников счесть, – гордо пояснил Кнур. – Лучший Святогоров ученик!
– Что-то тут не так, – вслух усомнился конунг. – С Мурхадовой дружиной их в Свартильборге больше двух тысяч.
– И что в крытых возках? – добавила Тира. – Кнур, удержат ли шар два каната?
– Если ветер не поднимется…
Кузнец с некоторым сомнением взглянул вверх, потом крикнул:
– Тихомысл, отвязывай правый канат! Правый, недобайка!
Канат полетел вниз, долбанув концом по шлему одного из воинов внизу. Тот погрозил шару кулаком.
– Лучший Святогоров ученик, говоришь? – с сомнением повторил Горм.
Тихомысл, поднявшийся на такую высоту, что на вид он был не больше полевки, вперился в трубу, глядя на восток. Одновременно он закричал что-то, тонко и неразборчиво из-за дальности и ветра.
– Повтори! – крикнул Горм, воспользовавшись своим рупором.
После непродолжительной, но выглядевшей весьма нелепо возни (ни дать, ни взять мышонок на жердочке), Тёха, вновь завладев раструбом, повторно воспроизвел, на этот раз звуча, как тот же мышонок, пищащий со дна медного таза для варки варенья:
– Корабли! Пятнадцать драккаров! Одиннадцать снеккаров!
– Кром! – конунг гулко треснул себя по лбу рупором. – Если в каждый драккар напихать вдвое воинов против обычного…
Значительную часть бывшего Йормунрекова флота сожгли на рейде Саппивок и Неррет, включая почти все пароходы. Бродир успел оттащить Кормильца Воронов на мель и потушить пожар, но на восстановление полузатонувшего корабля потребовались бы недели. Тем не менее, оставшихся гребных и парусных судов вполне могло хватить, чтобы переправить тысячу четыреста воинов по тихой воде в устье на северный берег реки – и в точности туда, где их присутствие было совершенно нежелательно. Горм опустил рупор в суму и потянул руку к поводьям, но Тира остановила его движением руки: