– Хельги, – Карли помахал топором в воздухе. – Корабль, сокровища!
– Когда только Горму смогу рассказать, – Хельги подошел к Карли и тоже заглянул в снеккар. – А эти кто? Из Хель вас, что ли, выгнали за унылый вид и плохой запах?
– Лютичи мы, черезпеняне, – ответил отвергнутый страной мертвых. – Сеть на лосося с берега ставили. Ставили, но тут эти на пяти ладьях пришли и в полон нас взяли. В одну ладью всех покидали и сюда привезли. В начале пути нас сорок пять было, теперь двадцать семь осталось.
– Врешь! Как можно столько народу в снеккар впихнуть?
– Плохо можно, ратники, плохо. Десятеро в первый день от давки задохнулись. Еще трое ранены были, померли, а пятерых эти кровопийцы для потехи забили. Нас вообще три дня не кормили, а сами пиво тройное пили, лутефиском закусывали, – с голодной завистью в голосе протяжно продолжил всклокоченный, тощий, вонючий, полусиний полутруп.
– Это как же надо лютичу оголодать, чтоб его на соленую треску, в щелоке вымоченную, пока не разбухнет, так разохотило? Отец говорил, они и от свежей трески-то нос воротят, одну лососину лопают, – вполголоса сказал Хельги. – Эй, а вы на веслах тоже лютичи?
Один из гребцов отрицательно покачал головой и широко раскрыл рот. Помимо половинной недостачи зубов, там еще чего-то не хватало.
– Магни и мьольнир, у весельных языки повыдерганы! – ужаснулся Карли.
– О приятном, – сменил предмет разговора Хельги. Помоги-ка мне с ларем… Двигайтесь, лютичи!
– А с нами что делать-то будешь? – спросил другой раб. – Может, поесть что дашь, пока новый хозяин за нами не пришел? Те говорили, он до вечера быть должен с охраной…
– Ой! – Хельги треснул себя по лбу. – Только Гнупы с наемниками нам тут не хватало! Что ж делать-то, мы на его земле… Ла-а-амби! Иди сюда-а! Карли, сунь-ка пока топор под петли сзади, да нажми…
Карли нажал на топорище, и крышка слетела с петель. Внутри ларя и точно оказалось сокровище – серебряные и даже золотые кругляши, пара слитков серебра, и здоровенный оберег из мамонтовой кости с янтарем и золотом – круглый снаружи и с несколькими резными кривулинами вроде паучьих лап внутри.
– А это что за ведовство? – Хельги подозрительно повертел оберег в руках.
Несколько лютичей попытались сделать руками какое-то мановение – какое, понять было невозможно, поскольку мешали колодки.
– Это Сварогов знак, – сказал Ламби, перелезая через борт. – Зачем звал?
– Сварог – это который против змея? – попытался вспомнить Хельги.
Лютичи закивали, снова пытаясь сделать что-то руками.
– Ха… Опять Горм не наврал. Ламби, мы сможем всех наших по нашим саням распихать?
– Если всю ватагу высадить… Нет, все равно не выйдет.
– Ну, нескольких детей можно на учаков посадить, к подпругам привязать, – предложил Карли. – А зачем? Есть же возила…
– Возила и олени при них остаются здесь. Уходим снова через лес, следы заметем. Снег вот-вот снова примется, поможет. Покойникам со снеккара – по камню к ногам и в воду. Ламби, иди устрой это дело. И от снеккара избавиться… – Хельги на миг задумался, потом обратился к первому из рабов, заговорившему с ним:
– Как зовут тебя, рыбак-бедолага?
– Домослав.
– Со снеккаром управишься?
– Дай мне поесть, я и с кнорром управлюсь!
– Вот что. Сейчас мы вас освободим, и идите домой, обратно за Лабу, через пень, или еще куда, только чтоб здесь вас не было.
– Взаправду?
– Взаправду. И без глупостей. Лучников видишь?
– Какие глупости, благодетель наш, Сварожий посланник! – Домослав попытался упасть перед Хельги на колени, не ему помешали ножные колодки.
– Стой, чтоб все по закону было… Карли, держи мое копье и топор наизготове, а то серебро, оно странные вещи делает с головами, – Хельги вытащил сакс из ножен, вшитых в голенище сапога, и разрезал кожаные веревки, соединявшие половины колодок на ногах, потом на руках всклокоченного лютича.
– Домослав, бери эти слитки, и давай их мне. Это выкуп за тебя и твоих рыбаков. Как руки-то у тебя трясутся, не урони. Я, Хельги Хёрдакнутссон, при Карли Гейнродссоне и как вас полностью?
– Эйольф Хемингссон, – отозвался с пристани ватажник с луком.
– Краки Кракиссон, – сказал другой.
– При Карли Гейнродссоне, Эйольфе Хемингссоне, и Краки Кракиссоне как свидетелях… Надо бы для порядка еще троих, ничего, те у возил тоже все видят, подтвердят, если надо… Слушай, отец твой корнак[41] – он тоже Краки Кракиссон?
– Да, молодой ярл!