- Конечно, это я! Ну кто же еще это мог быть, глупая? Разве кто-нибудь еще заходит в твою комнату? Это тебе уже должно быть прекрасно известно, разве не так?
- Но я не сразу увидела тебя в полумраке, - возразила Фуксия.
- Но тебя-то я прекрасно вижу! Свесилась с подоконника как мешок какой-то! Как ты могла не слышать - ведь я звала тебя и звала, кричала, чтобы ты открыла мне дверь! О, мое слабое, больное сердце! Вечно одно и то же: зовешь, зовешь, зовешь - и никто не отвечает! Ну зачем мне все это беспокойство, ну зачем я еще живу на этом свете? - восклицала карлица, в упор глядя на фуксию. - Зачем мне жить ради тебя? Наверное, сегодня ночью я умру! - добавила она злобно; прищурившись, няня в упор глядела на воспитанницу - Почему не пьешь свое молоко?
- Поставь его куда-нибудь., вот на тот стул. Выпью попозже и съем виноград. Спасибо тебе за беспокойство. До свидания.
Когда карлица услышала это скрытое повеление уйти - несмотря на то что эти слова прозвучали довольно резко, Фуксия произнесла их безо всякого раздражения и злобы, - глаза ее наполнились слезами. Однако, хоть она и была невероятно стара, крошечна и обижена, няня позволила себе разразиться миниатюрной бурей, и вместо того чтобы воскликнуть как обычно "О, мое слабое, больное сердце! Как ты могла!", она схватила Фуксию за руку и попыталась вывернуть ей пальцы. А когда это не удалось, предприняла попытку укусить руку дочери Герцога. Но и эта попытка не удалась - ее подняли в воздух и быстро отнесли на кровать. Лишенная возможности свершить свое небольшое возмездие, Шлакк на несколько мгновений закрыла глаза; ее цыплячья грудка подымалась и опускалась с невероятной частотой. Снова открыв глаза, она увидела перед собой руку Фуксии и, приподнявшись на одном локте, открытой ладонью стала наносить по этой руке удары, один за другим, один за другим; наконец, обессиленная, она уткнулась личиком в платье Фуксии.
- Извини меня, - сказала девушка. - Говоря "до свидания", я вовсе ничего такого не имела в виду. Мне просто хотелось остаться одной
- А почему? - спросила госпожа Шлакк; голосок ее был едва слышен - так крепко прижималась она к Фуксии. - Почему, почему, почему, почему? Все подумали бы, что я тебе мешаю. Все подумали бы, что я тебя недостаточно хорошо знаю! Разве не я научила тебя всему? Разве не я выхаживала тебя с младенчества? Разве не я укачивала тебя в колыбельке? О, ты чудовище! Разве не я... - Карлица подняла свое личико и взглянула на Фуксию - Разве не я, все это делала?
- Да, ты.
- Тогда в чем же дело? - продолжила няня. - В чем? - Она сползла с кровати и опустилась на пол, - Немедленно слазь с одеяла, бесстыдница, и не смотри на меня такими глазами! Может быть, я загляну к тебе еще раз, вечером. А может быть и нет. Может быть, мне уже и не хочется приходить к тебе!
И госпожа Шлакк направилась к двери. Став на цыпочки, она повернула ручку, открыла дверь и вышла, через несколько минут, добравшись до своей комнаты, она залезла в постель. И долго лежала - как брошенная кукла - одинокая, с широко раскрытыми покрасневшими глазами.
Фуксия, оставшись одна, села перед зеркалом, которое в центре было так сильно усыпано оспинами, что для того, чтобы рассмотреть себя, девушке приходилось нагибаться, отыскивая свое отражение в углу. После долгих поисков она отыскала расческу в одном из ящиков комода, на котором стояло зеркало, нескольких зубцов не хватало. И уже собралась расчесывать волосы - в последнее время она часто предавалась этому занятию, - когда вдруг в комнате стало совсем темно.
Ибо окно закрыл собой невесть откуда взявшийся сутулый молодой человек
Даже не успев поразмышлять над тем, как какое-то человеческое существо смогло взобраться к ней в окно, расположенное в сотне метров над землей - не говоря уже о том, как можно было бы узнать, кто это, по темному силуэту, девушка схватила большую расческу, лежавшую перед ней на столике, и стала размахивать ею перед собой, пытаясь, очевидно, таким образом отразить готовящееся нападение. В той ситуации, когда другие закричали бы или в испуге отпрянули, она приготовилась сражаться. А вдруг в окно залетел на крыльях, как у летучей мыши, какой-то монстр? Но в следующее мгновение, когда Фуксия уже готова была швырнуть в чудовище свою расческу, она узнала Щуквола.
Тот постучал костяшками пальцев по раме.
- Добрый день, мадам, - сказал Щуквол. - Можно вручить вам свою визитку?
И вручил Фуксии бумажку, на которой было написано:
"Его Адская Хитрость, Архиудачник Щуквол"
Даже еще не прочитав эти слова, девушка начала смеяться своим отрывистым, задыхающимся смехом - ее смех вызвал насмешливо-торжественный тон, которым Щуквол произнес приветствие "Добрый день, мадам". Боже, как восхитительно напыщенно это прозвучало!
Щуквол, умоляюще сложив руки и склонив набок голову, не двигался. Девушка жестом руки пригласила его спуститься в комнату - ничего другого ей не оставалось. Получив такое приглашение, Щуквол пришел в движение - словно нажали на кнопку какого-то механизма - и через мгновение уже отвязывал от пояса веревку. Затем бросил отвязанный конец в окно, где тот, раскачиваясь, повис. Фуксия, высунувшись из окна, посмотрела вверх и увидела всю веревку, которая тянулась вдоль стены все остающиеся до крыши семь этажей; там, на полуразрушенной крыше, веревка, очевидно, была привязана к какой-то башенке или трубе.
- Все готово к моему возвращению, - сказал Щуквол. - Замечательная вещь эта веревка. Значительно лучше лошади, мадам. Спускается по стене, мадам, стоит только попросить ее. И кормить ее не нужно.
- Можете не называть меня "мадам", - сказала Фуксия - пожалуй, излишне громко, чем несколько удивила Щуквола. - Ведь вы знаете, как меня зовут.
Щуквол, быстро проглотив, переварив и изгнав из себя раздражение - он никогда не тратил времени на то, чтобы копить в себе раздражение по поводу своих неудач и как-то внешне проявлять его, - сел на стул верхом и положил на спинку подбородок.
- Я всегда буду помнить, что к вам, госпожа Фуксия, следует обращаться по имени и делать это подобающим тоном.
Фуксия как-то неопределенно улыбнулась - она думала о чем-то другом.
- Вы отменно умеете лазать, - сказала она наконец. - Помните, однажды вы взобрались ко мне на чердак? Щуквол кивнул.
- И вы взобрались по стене библиотеки, когда она горела. Теперь кажется, что это было так давно!
- И я помню, если мне позволено будет это напомнить, как однажды в грозу я карабкался по камням, держа вас, госпожа Фуксия, в руках.