- Я вовсе не прошу об одолжении, Олли, - проговорил Лем холодно.
- О каком одолжении может идти речь! Нам обоим отлично известно, какова ситуация. Мы посчитаемся друг с другом после того, как все благополучно завершится. В первую очередь я займусь губернатором.
- Когда вы его найдете, то передайте ему от меня...
- Я не стану никому ничего передавать от вас, а выскажу свое собственное мнение.
- Пошел к черту!
- После вас, Лем, после вас!
Когда Олли Невинс ушел, Саммис еще некоторое время сидел неподвижно, потом снял телефонную трубку и что-то в нее пробурчал. Через минуту дверь открылась, и в кабинет вошел начальник полиции Франк Фелан. Взглянув с опаской на суровое лицо с выдвинутой нижней челюстью, он уселся в свободное кресло.
- Ну что, Франк? Они полностью отстранили тебя от расследования?
- Да, - кивнул Фелан с мрачным видом. - Они хотели послать моих людей с постановлением на проведение обыска в доме Дана Джексона, а я воспротивился.
- Кто подписал постановление? Судья Мериам?
- Он самый.
- И они намереваются в самом деле производить обыск?
- Непременно. Шериф собирается направить парочку своих людей.
Нижняя челюсть Саммиса выдвинулась еще на четверть дюйма.
- И они смеют обыскивать дом Эми? Дочери Лема Саммиса? Расскажи, что произошло, прежде чем тебя вытолкали.
Откашлявшись, Фелан начал свое повествование.
Часы показывали полдень.
А в это время Бейкер сидел в своем служебном кабинете за письменным столом. Сбоку пристроилась стенографистка, шериф Билл Таттл стоял у окна, держа руки в карманах; напротив окружного прокурора на стуле сидела решительная и сосредоточенная Клара Бранд. Вид у нее был крайне утомленный, глаза припухли и покраснели, лежащие на коленях руки непрерывно двигались.
- Мне нет никакого дела до того, что вы обнаружили. Вчера вечером я рассказала вам все, и я не лгала.
Бейкер выглядел не менее усталым, глаза у него тоже покраснели, и вообще он производил впечатление человека, страдающего от похмелья.
- Значит, вы настаиваете на своих вчерашних показаниях? - спросил прокурор с видимым раздражением.
- Да, настаиваю.
- И вы хотите, чтобы я поверил? Вы помните свои слова? Экономка сообщила вам, что не знает, где священник и когда он вернется; в ответ вы высказали желание подождать его в церкви. Экономка принесла ключ и впустила вас в церковь через заднюю дверь.
Пока все гладко. Миссис Боннер говорит то же самое.
Вы сказали ей, что дождетесь Тоула, когда бы он ни пришел, и попросили передать ему, где находитесь.
Затем по центральному проходу между скамьями вы дошли до отгороженного места, которое обычно занимала ваша мать, и просидели там больше часа. Потом, внезапно решив вернуться домой, вы попрощались с миссис Боннер, сели в автомобиль и уехали. Так в общих чертах выглядела ваша версия вчера.
- Могу повторить ее и сегодня.
- Но нынче она уже не столь убедительна, как накануне. Вас никто не обвиняет в убийстве Руфуса Тоула; вы вообще ни в чем не обвиняетесь. Но по крайней мере одна деталь в ваших показаниях кажется несколько неправдоподобной. Вчера мы еще не имели представления, где смертельно ранили священника. Утром установили, что это произошло рядом с церковью, недалеко от ее задней двери. Здесь мы обнаружили, где он упал на цветочную клумбу.
Там же валялась его шляпа, на траве отчетливо виднелись пятна крови. Значит, возвратившись, он вышел из машины и, прежде чем пройти в дом, направился в церковь, чтобы, по заведенному обычаю, проверить, все ли в порядке. Тут в него кто-то выстрелил. Задняя дверь стояла нараспашку, вы сидели неподалеку, было темно и тихо. И вы тем не менее продолжаете утверждать, что ничего не слыхали?
- Да, продолжаю. И я объяснила почему. Если, конечно, стреляли именно там, где говорите вы.
- Вне всякого сомнения. Вы утверждаете, что задумались, глубоко погрузились в свои мысли и совершенно ничего не замечали вокруг. Откровенно говоря, трудно поверить, что даже в таком состоянии вы не услышали выстрела, раздавшегося в непосредственной близости. Стрелявший, по-видимому, стоял между клумбой и зданием церкви и спустил курок в тот момент, когда Тоул шел по дорожке к двери. Пуля попала в грудь, пронзила легкое и застряла в позвоночнике. Как бы глубоко вы ни задумались...
- А я, повторяю, выстрела не слышала. - Клара вновь крепко стиснула ладони. - Или, быть может, и слышала, но не осознала. Я уже вам говорила: только перед этим мне стало известно об отвратительных сплетнях, которые распространяют в округе о моей матери, и я хотела спросить об этом священника. Выстрела я не слыхала, это все, что могу сказать.
- Вы не слышали ни выстрела, ни криков о помощи? Совсем ничего?
- Совсем ничего.
- И вы постоянно находились в церкви до того момента, когда объявили миссис Боннер, что отправляетесь домой?
- Правильно. Я никуда не отлучалась.
- И вы по-прежнему утверждаете - сегодня мы занесем это в официальный протокол, - что не стреляли в Тоула?
- Да, утверждаю.
- Или все-таки, услышав шум подъехавшего автомобиля, вы затаились в кустах и выстрелили в священника, когда он шел по дорожке?
- Это грязная клевета!
- Не Лем ли Саммис сообщил вам о том, какие разговоры ходят о вашей матери?
Клара промолчала.
- Разве не Лем Саммис сообщил вам об этом?
- Вас это совершенно не касается. Я уже сказала, что отказываюсь отвечать на данный вопрос.
- К вам заезжал накануне вечером Лем Саммис с женой?
- Не ваше дело, кто нас навещал вчера.
- Нам известно, что они приезжали к вам, и вскоре после их отъезда вы отправились к Тоулу. - Прищурив глаза, Бейкер подался вперед. - Вы согласны, Клара, выслушать меня с должным вниманием?
- Я вас слушаю.
- Хорошо. И прошу мне верить, я вовсе не пытаюсь сфабриковать или подстроить что-то с тайным умыслом. Я не собираюсь ставить вам в укор вашу очевидную неискренность. Например, в среду утром вы заявили, что днем во вторник вы пошли на обусловленную встречу с Аттерсоном, а когда я уличил вас во лжи, вы признали, что в действительности в это время находились в гостинице Фаулера, где намеревались увидеться с миссис Коулс. Я даже не упрекаю вас за категорический отказ рассказать мне о вещах, которые вам бесспорно приходилось наблюдать в конторе Джексона за последние два года. Это просто свидетельствует о вашей лояльности к Лему Саммису, давнему другу и партнеру вашего отца. Но как бы вам понравилось, если бы вы узнали, что Саммис пытался подвести вас и вашу сестру под ложное обвинение в убийстве?