– Я полагаю.
Мужчина выглядел немного смущенным, он вытащил колоду карт из кармана жилета.
– Пойдемте, джентльмены! – он усмехнулся.– Время тащить первую карту на нашу белокурую леди.
Охотник, который вытащил удачную карту, закричал от радости, схватил хихикающую проститутку за руку и толкнул ее на одеяло, расстеленное под сосной недалеко от огня. Ночи были холодными в это время года, и всегда грозила опасность от любопытных волков, бродящих вокруг лагеря.
Костер сгорел до углей, карты тащили снова. Сид подбросил еще дров в огонь, потом присел рядом с Чейзом. Угли зашипели, задымили клубами, потом запрыгали языки пламени.
– Ты думаешь, мы когда-нибудь поймаем этого ублюдка? – заговорил Сид.
– Да, Сид. Рано или поздно он появится где-нибудь. Возможно, в ближайшей деревне или в городе, в который он придет. Ему нужна будет женщина.
– Ему нужна не одна, – Сид сказал, тихо рассмеявшись.– Мне нужна, действительно, одна, только Руфи. Это первый раз, когда я уехал больше, чем на два дня, и мы разлучились.
– Я с тобой согласен, друг, – сказал Чейз, усмехаясь.
– Интересно, есть ли у Роскоя фамилия? – спросил Сид после нескольких минут молчания, когда один мужчина покинул одеяло проститутки, а другой занял его место.
– Я уверен, что есть, – ответил Чейз.– Большинство мужчин имеют фамилию. Но, возможно, мы никогда не узнаем этого.
Сид согласно кивнул.
– Многие мужчины скрывают свои фамилии по какой-то причине. Неизвестно, что заставило так сделать этого ублюдка!
Через некоторое время Сид пожелал Чейзу спокойной ночи и завернулся в свое одеяло. Все мужчины, кроме одного, расстелились и отдыхали, как только вернулись от проститутки. Наконец, и последний клиент покинул женщину и развернул свои спальные принадлежности.
Чейз сидел, уставившись в красноватый жар костра, думая о Рейган. Стало тихо, только раздавался порой в ночи случайный топот копыт лошади и храп из-под большинства одеял. Вдруг Чейз насторожился и чутко прислушался. Он услышал незнакомый звук в лесу, словно шелестящий, похожий на то, как осторожно двигают щеткой по телу. «Индеец?» – подумал Чейз.
Незаметно он постарался вытащить оружие из кобуры, медленно повернул цилиндр, убедившись, что он наполнен патронами. Потом освободил кобуру, чтобы она не тащилась за ним, в случае, если оружие он захочет использовать.
Чейз медленно поднялся, пошел к лошадям, притворяясь, что он проверяет, все ли лошади надежно привязаны. Его глаза осматривали территорию. Он двинулся к дереву напротив костра, как будто для естественной надобности. Окинул взглядом все вокруг, насколько видел глаз. Он ничего не заметил, кроме толстых стволов деревьев.
Зашнуровав штаны, Чейз вернулся к костру. Кто бы еще пошел в темноту сейчас? И все же, когда он залез в спальный мешок, то держал пистолет так, чтобы удобно было им воспользоваться в любую минуту.
Весь день густой туман висел над рекой, и солнце ни разу не пробилось сквозь облака, которые парили, как серое покрывало. Роской поднимал и опускал весло, скользил в каноэ вниз по реке. Он посмотрел на грозные облака и подумал, что придется мокнуть под дождем весь день.
Спустя час сильный дождь полился на него. Но не было возможности выйти из реки. Деревья плотно росли прямо у края воды, что ухудшало дело. Каноэ начало наполняться водой, и он ничего не мог сделать, кроме как ругаться и потеть. Если лодка потонет, он погибнет, потому что не умеет плавать.
Судно почти опрокинулось, когда Роской, подплыв к повороту реки, увидел грубое бревенчатое строение в тридцати ярдах от него.
– Торговая стоянка, господи! – воскликнул он и направил затопленное водой судно к длинному приземистому строению.
В этот момент дождь, который начал было стихать, возобновился со страшной силой, Роской не видел даже свои собственные ноги перед собой. Он не заметил огромное бревно, плывущее вниз по реке, но почувствовал, когда оно втаранилось в каноэ, разбивая его на две части.
Когда судно распалось, одна его часть утонула сразу же, Роской ухватился за ту часть, которая была еще на плаву. Он стал кричать во все горло, прося о помощи. Он смотрел смерти в лицо. Роской совсем уже выбился из сил, когда его схватила под мышки пара сильных рук и втащила в лодку.
Больше похожий на мертвого, чем на живого, он был доставлен на охотничью стоянку и усажен на стул перед горящим камином.
На пятый день преследования Роскоя резкий холодный ветер ударил Чейзу и его спутникам в лицо. Темные облака плыли перед бурей, кувыркаясь и переворачиваясь, как непокорное море.
Сид ехал рядом с Чейзом.
– Мы вымокнем еще до вечера.
– Боюсь, что да.
Чейз наклонил голову против порыва ветра.
– Так внезапно стало холодно. Нам повезет, если не пойдет снег.
Сид стал позади него, и лошади поскакали друг за другом.
Ветер стал завывать, и ветки сосен над их головами качались и скрипели. Где-то через полчаса ветер утих, и начался дождь, падая совершенно прямо.
Мужчины промокли прежде, чем успели достать брезент из вьюков и укрыться ими.
Рано потемнело из-за мрачных дождевых туч, и Чейз всматривался вперед, ища какое-нибудь укрытие. Наконец, он увидел канадскую ель, такую густую, что, вероятно, и солнце не могло проникнуть сквозь тесно сплетавшиеся ветки.
Он улыбнулся, вздохнув облегченно, подумал, что сегодняшний ужин будет не из одного вяленого мяса, потому что под таким густым укрытием можно развести костер.
– Сюда, мужчины, – позвал он и повернул Сэмпсона к деревьям.
Когда Чейз обнаружил, что земля в лесу пока еще не сырая, он спрыгнул с седла, привязал жеребца к дереву, потом позвал Джонни, и они вдвоем пошли искать сухие дрова.
В течение нескольких минут они насобирали сухих палок и огромного размера веток. Пока Чейз ходил за брезентом, привязанным за седлом, Джонни развел костер.
Чейз расстелил большой брезент около костра, потом опрокинул и высыпал содержимое мешка с провизией на него.
Когда искры поднимались от разведенного костра и исчезали в тени, мужчины и проститутка подошли и стали вокруг него, потирая свои замерзшие руки, в то время как мокрая одежда сушилась на их плечах.
– Вы, мужчины, должны отойти назад, если хотите поужинать сегодня.– Сид протиснулся между ними, держа в одной руке связку молодых фазанов, которых он подстрелил, а в другой – зеленые тонкие прутья.
Мужчины отступили на несколько шагов, оставляя повару достаточное пространство, чтобы проткнуть вертелами и разместить над огнем птиц.
Сид, кидая на всех мрачные взгляды, ворчал ехидно, что все они были бы хорошими охотниками, если бы могли терпеть холод и сырость.
Охотники только усмехнулись, уверенные в своих силах противостоять всем стихиям, что мать-природа уготовит им. Но, если близко был жаркий костер, они стремились, как и каждый человек, почувствовать его тепло.
Сид не возражал, когда худая маленькая проститутка подвигалась все ближе и ближе к костру. Он даже постелил одеяло поближе к огню и разрешил ей жестом сесть на него. У этого большого мужчины была жалость к детям и слабому полу. Для него здесь не имело значения, была ли эта женщина его женой, соседкой или голой проституткой.
Женщина улыбнулась благодарно и протянула руки к костру, излучающему тепло. Очевидно, был и еще мужчина в их группе, разделяющий чувства Сида, потому что кто-то отдал женщине свой брезент.
Сплошная темнота быстро спустилась на промокший лес. Когда усталые мужчины налетели на жареное мясо, только огонь костра разгонял полумрак. Еда была быстро съедена, сырая одежда развешена вокруг костра на просушку. Потом мужчины разостлали одеяла, и ни один не поинтересовался картами сегодняшней ночью.
Проститутка вздохнула с облегчением и завернулась в одеяло, пока никто из них не передумал.
На следующее утро Чейз вылез из-под одеяла, встал, чувствуя судороги и боль. Дождь прекратился в течение ночи, но воздух был сырым и прохладным. Он посмотрел на худое тело Джонни, который, свернувшись, лежал в своей постели, ему стало жалко его будить. Мальчик смертельно устал прошлой ночью, когда они сделали привал, но не произнес ни единого слова жалобы.