Джон Файн вернул газету «Бизону», шумно вздохнул;
— Фу, отлегло от сердца! Признаться, я ожидал худшего. Значит, Дзюба и Скибан не провалились вместе с Кларком. О, это резко меняет все мои предположения.
— Рано радуетесь, Файн, — поморщился «Бизон». — По-моему, не исключен все-таки провал и Дзюбы.
— А как же газетная хроника?
— Эту хронику могла сочинить советская контрразведка с целью ввести нас в заблуждение.
— Но «Закарпатскую правду» читаем не только мы с вами. В Оленьем урочище живут тысячи людей. Их не введешь в заблуждение. Нет, сэр, заметка наверняка соответствует действительности.
— Допустим, что это событие имело место. Но какова его истинная причина? В самом ли деле Дзюба был пьян? Не направил ли он грузовик в пропасть сознательно? Если так, то почему? Не потому ли, что почувствовал на шее петлю этого, как его…
— Зубавина, — подсказал Файн.
— Вот именно. Поняв безвыходность своего положения, он и покончил с собой.
— Опять невозможно, сэр.
— Почему?
Файн указал глазами на «Закарпатскую правду»:
— В этом случае газета не напечатала бы такой заметки.
— Все возможно, Файн. У советских разведчиков хорошая фантазия и много резервных, самых неожиданных приемов. Не будем забывать об этом… Дзюба мог напиться до безрассудного состояния?
— Нет. Он пил много, но умело.
— Вот видите! — обрадовался «Бизон». — Значит, версия газеты подозрительна.
Файн не согласился с шефом.
— Сэр, ничего подозрительного в этом нет. Дзюба мог отобрать руль у Скибана, мог перед этим изрядно выпить, мог нечаянно загнать машину в пропасть.
— Не верю! Что поделаешь, Файн, если нюх у меня такой, что любая ищейка позавидует! — «Бизон» любовно пощелкал себя по рыхлому, мясистому носу. — Чую: не так что-то, не по правде… Однако вернемся к «Колумбусу». Что вы сделали для выяснения его положения? Почему не послали в Явор специального человека?
— Мне казалось, что после случившегося я не имел права на такой риск. Я ждал ваших указаний.
— Какая запоздалая осторожность! — насмешливо воскликнул «Бизон». — Об этом надо было подумать еще тогда, когда затевали операцию.
Джон Файн с мягким упреком посмотрел на шефа:
— Кто же думал, что все так обернется! Дело казалось абсолютно верным.
— Не всем так казалось. Вспомните, почтенный Файн, мои сомнения и предупреждения. Вы пытались убедить меня, что они напрасны, беспочвенны.
«Бизон» бросил в камин недокуренную сигару и достал из коробки новую.
— А вообще, незачем было посылать в Явор «Колумбуса». У вас там был опытный, многолетний резидент Дзюба с неплохими помощниками.
— Дзюба снабжал нас информацией. Группа «Колумбуса» предназначалась исключительно для диверсий на железной дороге.
— А разве Дзюба не мог бы заняться и этим? Разве вам не известно, что наибольшую ценность для нас представляют агенты из коренного населения?
— Я полагал, что Кларк, как один из наших лучших разведчиков, сможет в короткий срок добиться…
«Бизон» не дал Файну закончить фразу:
— Все ваши предположения оказались блефом азартного игрока! И как я, дурак, поддался тогда на ваши уговоры! Не прощу себе этого никогда! Засылка Кларка в Явор — ваш грубейший промах. Вы нарушили наше железное правило: вести всю черновую разведывательную и диверсионную работу не собственными руками. За это мы теперь дорого расплачиваемся. Потерять Кларка!.. Потерять Дзюбу!.. Не иметь с таким важным районом, как Закарпатье, никакой связи!.. Вы представляете, что это значит?
Джон Файн сдержанно, с видимостью достоинства кивнул головой.
— Нет, почтеннейший, вы ни черта не представляете! Закарпатье граничит с четырьмя государствами: Польшей, Венгрией, Румынией, Чехословакией. Закарпатье — сухопутные ворота на Балканы. Там, у Карпатских гор, в случае войны будут подготовлены трамплины для русских дивизий и корпусов. Значит, мы должны знать этот важнейший пограничный район русских: все линии железных дорог, их пропускную способность, автострады, шоссе, мосты, фактическую и возможную дислокацию войск. Все должны знать!
— Я понимаю. Именно в этом направлении я и действовал! — горячо подхватил Файн. — Сэр, ничего еще не потеряно! У нас есть возможность восстановить положение.
«Бизон» поднял на Файна глаза — маленькие, водянистые, полные злобной недоверчивости.
— Каким образом? Чем вы сейчас располагаете в Яворе?
— Тремя рядовыми агентами. Два из них — активно действующие. Третий — резервист, изредка выполнявший важные поручения Дзюбы.