Смолярчук взглянул на молодого солдата:
— Ты, наверно, со временем будешь неплохим пограничником.
— Что это значит — со временем? — простодушно спросил Тюльпанов.
— Ну, скажем, через полгода. А может быть, и раньше, если не будешь жалеть сил на тренировку Витязя. — Старшина погладил овчарку, потрепал ее острое ухо. — Ум собаки — это труд человека.
Овчарка, повинуясь выработанному рефлексу, вскочила, подняла голову. Смолярчук привычным жестом уложил ее под кустом, сел рядом. Тюльпанов последовал его примеру. Пограничники расположились на зеленеющем косогоре с видом на солнечную Тиссу. Смолярчук достал платок, накрыл им влажное от пота лицо:
— Жарко, Витязь!
Овчарка бережно сняла фуражку с головы старшины, положила ее на землю.
— Спасибо, Витязь.
Тюльпанов был восхищен.
— Вы прямо-таки колдун, товарищ старшина!
— И ты будешь колдуном — наберись терпения.
Наклонившись к уху товарища, он что-то шепнул.
Тюльпанов, волнуясь, поднялся, робко скомандовал:
— Витязь, слушай!
Но Витязь даже головы не повернул к молодому пограничнику:
— Слушай! Слушай! — повторил Тюльпанов.
Витязь лежал с поникшими ушами, прижмурив глаза.
Смолярчук довольно ухмылялся.
— Да разве на такую команду откликнется уважающая себя собака? Нет в вашем голосе, товарищ Тюльпанов, ни власти, ни нежности, ни приказа, ни просьбы. Один пустой звук. Вот так надо командовать, смотрите!..
Лицо Смолярчука стало напряженным.
— Слушай! — сдержанно, вполголоса произнес он.
Витязь вскочил. Голова его с торчащими ушами настороженно поворачивалась во все стороны.
— Хорошо! — поощрил Смолярчук собаку. Повернувшись к Тюльпанову, добавил: — Вот так всегда и командуй. Витязь, отдыхай!
Собака опять легла, удобно устроив голову на вытянутых лапах, не сводя взгляда с инструктора. Смолярчук потрепал замшевые уши овчарки:
— У, зверь! Чего ты смотришь? Привораживаешь? Нет, брат, ничего не выйдет! Кончилась наша дружба. Понимаешь, кончилась.
— Товарищ старшина, жалко, наверно, расставаться? — спросил Тюльпанов.
— Конечно, жалко. Но хватит, отслужил свое. Скоро скажу: прощай, граница! — Смолярчук посмотрел на Тиссу, на весенние виноградники, на расцветающие сады.
Тюльпанов сочувственно молчал. Он уже догадывался, что происходило в душе Смолярчука.
— Товарищ старшина, нару… нарушитель, — вдруг зашептал Тюльпанов.
— Нарушитель? Где? — Смолярчук вскочил, оглядываясь по сторонам.
Встревожился и Витязь.
По тропинке, полого спускавшейся к берегу Тиссы, между двумя рядами цветущего терновника не спеша удалялась велосипедистка в летнем платье и жакете, с цветком в белокурых волосах.
Смолярчук посмотрел вслед девушке и улыбнулся. В его глазах была нескрываемая нежность.
— Ничего, ей можно нарушать погранзону. Это Алена Дударь. Аленушка. Вернулась из командировки. Две недели отсутствовала. Привыкай. Она три раза в день появляется на границе: контролирует уровень воды в Тиссе. Между прочим, хорошая дивчина. — Помолчав, стесняясь, добавил: — Вроде как бы моя симпатия.
— Невеста?
— Почему невеста? Разве я сказал?
— Про такое и говорить не надо: по глазам все видно. Что, разве не угадал?
— Угадал, брат, не буду отпираться. Я о ней сейчас день и ночь думаю, разные планы строю, как мы жить будем в Сибири, где она будет работать, где я.
— Одни строите или вам, товарищ старшина, и Аленушка помогает?
— Так она еще не в курсе дела.
Тюльпанов удивленно раскрыл глаза:
— Как это — не в курсе?
— Очень просто: она еще не знает о моих планах.
— Не знает, что вы на ней жениться хотите?
— Не говорил ей об этом.
Тюльпанов расхохотался.
Смолярчук не нахмурился обиженно, не бросил на товарища осуждающий взгляд: наоборот, поддержал его дружелюбной улыбкой, хотя причина смеха ему была непонятна. Уверенный в своей правоте, он не допускал мысли, что Тюльпанов смеялся над его словами, но на всякий случай спросил:
— Ты чего гогочешь?
— Так… — Тюльпанов сделал серьезное лицо. — Свою женитьбу вспомнил. Целый год, дурак, терзался: пойдет или не пойдет за меня Таня, стою я ее или не стою.
— Ну, вышла?
— А то как же! У нас с ней, товарищ старшина, такая любовь! Рассказать?
— Не надо. Неинтересно про чужую любовь слушать. Про свою сейчас буду разговаривать. Подожди меня тут.
Тюльпанов был разочарован тем, что ему не удалось поговорить о молодой жене.
— Товарищ старшина, я дополнительно потренируюсь, — сказал он.