— Через туннель? А намного короче через туннель?
— Порядочно.
— Ладно, поедем. — Ступак бросил недокуренную папироску и вскочил на площадку дрезины.
Дрезина вошла в прохладную глубину туннеля. После яркого дневного света здесь было непроглядно темно. И когда глаза немного освоились с мраком подземелья, вдалеке впереди заголубела арка противоположного входа в туннель.
— Да, мрачновато здесь, как в могиле, — сказал Ступак. — Сколько метров земли над нашими головами?
— Не земли, а скал. Где двести семьдесят метров, где двести, где сто восемьдесят.
— Ого! Почему же такой туннель не охраняется?
Это был вопрос, которого ждал Дударь.
— Как не охраняется? — усмехнулся Иван Васильевич. — А я?
— Мало.
— Больше не требуется. У нас здесь тихо и мирно.
Луч фонарика путевого обходчика освещал железобетонные, закопченные до черноты своды и каменные стены туннеля.
Ступак осторожно озирался по сторонам, все запоминал и лихорадочно подсчитывал, сколько понадобится взрывчатки, чтобы подорвать туннель и тем самым вывести из строя магистраль, соединявшую Советский Союз с Чехословакией и Венгрией.
Подобного рода диверсию, которую собирался совершить Дубашевич, иностранная разведка предусматривала на период, предшествующий войне, за несколько дней до ее объявления и на особо важных направлениях. То, что «Бизон» решил прибегнуть к этому крайнему средству теперь, в мирное время, имело свою вескую причину. Ему стало известно, что в скором времени из Советского Союза должны пойти маршруты с зерном, предназначенным для Чехословакии, где прошлые годы были засушливые, неурожайные. Десятки тысяч тонн не перевезешь в одном поезде. Их понадобится очень много. И вот, если туннель рухнет в самый разгар хлебных перевозок или в начале их, то эхо взрыва в Закарпатье дойдет и в Прагу, и в Москву, и в Нью-Йорк, и в Париж. Да, в этом «Бизон» был уверен. Удался бы только взрыв, а мобилизация мирового общественного мнения — дело второстепенное. Сотни, тысячи газет во всех уголках «Свободного мира» по единому сигналу затрубят о том, что Закарпатье сопротивляется режиму Советов, о том, что крестьяне Чехословакии не засевают свои поля русским зерном, о том, что от Праги до Братиславы, по древней земле Яна Гуса, начал разгуливать голод. Диверсию с туннелем должен был осуществить один Дубашевич. Именно один! Операция была предельно простой. Однажды ночью специальный самолет прилетевший из Южной Германии, сбрасывает в условленном месте, в квадрате «17-23», ящики с взрывчаткой. Парашютный груз приземлится в глухом лесу и будет лежать там до поры до времени. Шофер Ступак, предупрежденный радиограммой разведцентра через «Креста», садится в свою машину и едет в квадрат «17-23». Перетащив в кузов взрывчатку, упакованную в безобидные с виду пакеты, похожие на бумажные мешки для цемента, возвращается вниз, домой и под предлогом позднего времени оставляет машину во дворе путевого обходчика, а сам отправляется спать. Ночью он тихо выходит на улицу, ставит на рельсы дрезину, прикрепляет на ее площадке взрывчатку, обладающую страшной разрушительной силой, прилаживает к ней специальное приспособление, как бы антенну, и пускает к туннелю, а сам остается в отдалении, наблюдает. Как только дрезина войдет в туннель, антенна, выходящая за габариты туннеля, заденет гранитную облицовку и тем самым приведет в действие ударный механизм, после чего и последует взрыв.
Сфотографировав разрушенный туннель, на что потребуется всего лишь несколько секунд, Дубашевич исчезнет в лесу. В ту же ночь он перейдет границу в заранее облюбованном месте, на Верховине, напротив горы Пьетрос, проберется к зверолову по кличке «Глухарь» и оттуда доложит в разведцентр, что задание выполнил.
Взрыв туннеля в окрестностях Явора был лишь половиной плана «Бизона». Вторую часть операции «Горная весна» должен был выполнить Хорунжий, второй подручный Джона Файна, по кличке «Ковчег». На его долю предназначался взрыв плотины водохранилища, питающего новую гидроэлектростанцию. И этот взрыв тоже преследовал политическую цель: народ Закарпатья, мол, жестоко сопротивляется Советам.
Роль Джона Файна в этой операции сводилась к тому, что он координировал и направлял должным образом действия своих помощников: «Учителя», «Ковчега» и резидента Крыжа.
Большая лесовозная машина с прицепом спускалась по бывшей графской дороге от дома конторы лесоучастка львовских железнодорожников по направлению к Тиссе. Управлял лесовозом Ступак. Локоть левой руки выставил в спущенное окно дверцы кабины. Кепка сдвинута на затылок. В углу рта прилипла погасшая сигарета.