— Дома, — растерянно ответила Юля. — Ваня, что произошло?
— Я тоже хочу знать, что! Или, как водится, я должен узнать последним? — он повернулся к притихшим бабулям. — Когда вы приехали?
— Недавно. На электричке. Ваня, ты чего, как с цепи сорвался, команда проиграла? — спросила тётя Люда.
— Ты бы разулся, зятёк, не дело по ковру в уличной обуви ходить, — заметила мама. Кажется, она одна не испугалась. — Чего с порога орать начал?
— Ты у доченьки свой спроси — чего! Или давай я спрошу. Юля, где ты была ночью? Отвечай, чего молчишь!
— Дома я была, нечего на меня орать, — губы не слушались, дрожали.
Узнал, что она встречалась с Димой? Так ведь ничего не было, она сама всё расскажет, ей нечего скрывать. Только не надо смотреть на неё с такой злостью и презрением, она не заслужила!
— Дома, говоришь? А с мужиком своим тоже дома встречалась, на нашей кровати успели поваляться?
Бабули одновременно охнули и повернулись к Юле. Мама первой пришла в себя.
— Ванька, ты говори да не заговаривайся! Какие мужики, какие кровати? Нас не было, так у Саши спроси. Саша!
Сын зашёл в комнату, опёрся спиной о дверной проём:
— Чё Саша? Я пришёл и спать лёг, отстаньте от меня, — хмуро сказал он и удалился.
— Ты чего на жену наговариваешь, изверг? — возмутилась тётя Люда. — Юля девочка приличная, порядочная, как у тебя язык повернулся?
— Порядочная? — Иван подошёл ближе, взял Юлю за вырез халата, подтянул к себе. — Ну, говори, порядочная, кто вечером тебя от дома на машине увёз? А потом привёз, у подъезда высадил? Молчишь?
Муж оглянулся, увидел новое сиреневое платье, стянул со стула и сунул Юле в руки:
— Для кого наряжалась? Мужа в халате встречаешь, а к хахалю обновочку надела.
— Ваня, я платье вчера купила, у Тани, домой в нём пошла, — оправдывалась Юля.
— Надевай, что стоишь столбом? Я тоже хочу посмотреть на тебя, красавицу.
В груди словно сжалась тугая острая пружина. За что он её оскорбляет, за что? Как-то Юля встретила Ивана в магазине с женщиной, он сказал, что одна из отдыхающих попросила её подвезти, хотела купить домой подарки. Юля не ревновала и не устраивала сцен.
Она скинула халат, надела платье:
— Смотри! — сказала с вызовом. — И не ори на меня больше! Я не буду с тобой в таком тоне разговаривать.
— Не будешь? Со мной не будешь, а с кем будешь? — прошипел муж.
— Отстанешь от жены или нет? — сердито заявила мама. — Сам себе выдумал, а её пытаешь! Может её перепутали с кем, платье такое же или ещё чего, мало ли что в темноте привидится. Один фонарь у подъезда, и тот еле светит.
— Защищаете? Ну, хорошо. Говори, честная и порядочная, встречалась ты вчера с посторонним мужиком или нет?
— Да, — как могла спокойно ответила Юля.
— Значит, вот откуда деньги посыпались? Горничной она устроилась, в доме убирает, а за отдельные услуги на карту получаешь? Я-то думал, с чего такие бонусы, верил тебе. Что поломойки теперь, как бизнесмены зарабатывают? Он тебе авансом проплатил, или уже отработала? Понравилось ему, старалась хоть? — злобно выплёвывал слова муж.
— Юля! — заголосили бабули. — Юленька, как ты могла! Да не голодали же, не бедствовали! Стыд-то какой, срам!
Они все сошли с ума? Разом, в один день? Она единственная, кто здесь в здравом уме и трезвой памяти? Как её родным близким людям могло подобное в голову прийти? Кому здесь должно быть стыдно?
Юля гордо вскинула голову:
— Ваня, если у тебя жена — проститутка, зачем на грязные деньги резину покупал?
Иван замахнулся и ударил её по щеке. Голова безвольно мотнулась, из глаз брызнули слёзы. Бабули заверещали, повисли на нём, пытаясь схватить за руки.
— Ваня, Ванечка, не надо! Ванька, успокойся! Убьёшь же, у тебя кулаки, как кувалды!
Юлю никогда никто не бил. Бабули, наказывая, могли лишить компьютера и прогулок, не выпускать из дома к подружкам и постоянно читать нравоучения, сменяя одна другую. Она всегда боялась драк, в юности, когда девчонки между собой разбирались, размахивая руками и ногами, она сразу сбегала.
Щека горела огнём, но это не сильно беспокоило. Острая, тугая пружина в груди вдруг распрямилась, в голову ударила ярость и злость.
— Не смей меня бить! — закричала она.
От неожиданности бабули выпустили Ивана.
— Кыш отсюда, — прикрикнул он на них. — Пошли вон обе!
— Пошли, Аня, — тётя Люда схватила маму за руку, потянула за собой. — Без нас обойдутся, милые бранятся, только тешатся.
Мама, то и дело оглядываясь, подчинилась. Едва за ними закрылась дверь, Иван медленно, крадучись, стал подходить к Юле.