От резкого звука телефона она вздрогнула. Схватила трубку, шумно выдохнула: с работы.
Юлю немедленно, прямо сейчас вызывали в центр. С самыми необходимыми вещами и небольшим запасом еды. Через три часа медицинский вертолёт вылетает в другую область помогать пострадавшим.
Диме она написала смску. Потом, когда доберётся до места, позвонит, а сейчас нельзя терять ни минуты. Это был первый Юлин вылет, она волновалась и боялась, что не справится. Фельдшер по телефону сказал, что вообще-то её не собирались привлекать, она ещё слишком мало работала, но, как всегда в жизни, планы нарушила случайность. Сразу две медсестры сегодня заболели.
Юли не было дома четыре дня. Каждый из этих дней она запомнила по минутам. Наверное, тот разрушенный дом ещё долго будет стоять у неё перед глазами. Взрыв бытового газа разнёс три подъезда из пяти. Парни из полиции говорили, что для такого происшествия разрушения огромные, и что теперь только следствие установит настоящую причину. Может быть, дом был в аварийном состоянии, а может взрыв оказался спланированной акцией.
Это было ужасно. Все, кто не был занят в наскоро поставленном госпитале, вручную разбирали завалы. Технику использовали по минимуму, боялись повредить пострадавших. В первый день, к вечеру, когда стемнело, выяснилось, что от усталости и стресса Юля не может говорить. Бывалые коллеги посадили её в сторонку, дали в руки большую кружку с обжигающим горячим сладким чаем. После нескольких глотков Юля судорожно всхлипнула и зарыдала навзрыд.
Больше она не позволяла себе слабости. Когда на второй день им прилетела смена, вся бригада решила остаться — под завалами ещё были люди и каждая минута, каждое мгновение стоило чьей-то жизни.
Юля запомнила всех, кому помогала и с кем работала, но особенно запечатлелась в памяти невысокая, с растрёпанными каштановыми волосами, даже в горе красивая женщина. Под полуразрушенной бетонной плитой был её муж, и женщина, разгребая руками куски цемента, битого стекла, остатков мебели, плакала и с ним разговаривала. Он был в сознании. Наверное, полученные травмы ужасно болели, говорить мужчине было очень тяжело, но тем не менее время от времени из глубины строительного мусора они слышали его голос.
— Дорогая, всё хорошо. Я жив. Ты жива. Всё теперь наладится, — тихо хрипел он.
Юля мысленно подсчитала вес бетонной плиты и содрогнулась. Учитывая, что мужчина до сих пор жив только благодаря чуду, всё хорошо уже быть не может.
— Счастье, что вас не было дома, — заметил один из МЧСовцев, помогая женщине откинуть в сторону тяжёлую арматуру.
— Я здесь не живу, — выдохнула она.
Вытерла грязным рукавом мокрый лоб, небрежно собрала волосы в узел, кое-как затянула найденным здесь же, под ногами, куском серого шнура.
— Мы развелись зимой, квартиру разделили. Я уехала в свою, а ему, — она кивнула на плиту, под которой лежал и ждал спасения её бывший, — здесь однушка досталась.
— Потом опять сошлись? — спросил молодой парень из волонтёров.
— Нет! Жили, как два идиота, раздельно, каждый сам по себе! — сердито сказала женщина. — Я — типа самодостаточная вся, он — тоже вроде состоявшийся. Работа у обоих хорошая, на доходы не жаловались. Сын умничка, в прошлом году в столице в университет поступил. Чего нам не хватало, вот чего?
— Мне не хватало тебя, — раздалось из-под плиты.
Юля вздрогнула. Что же за человек лежит там, придавленный, как прессом? Наверняка с несколькими переломами и может с чем и похуже? Лежит и участвует в разговоре с бывшей женой!
Женщина наклонилась, прижалась лицом к щели между разбитыми панелями:
— Ума нам обоим не хватало! — закричала она. — Ума, понимаешь!
Она встала, схватила за ножки то, что когда-то было креслом, поволокла к краю завала:
— Привычка нас, видите ли, засосала! Захотелось чего-то нового, незнакомого, чего ещё не испытали. Ты налево пошёл. Это же обычное дело, когда мужик после сорока на сторону смотрит. Молодость хочет за хвост поймать, доказать себе и другим, что он ещё ого-го. Я психанула. Как не психануть? У тебя любовница? Ну и пожалуйста, ну и целуйся с ней, я гордая, уйду и дверью хлопну. Не хочешь меня любить — не надо, переживу и без тебя, очень ты мне нужен. Ушла, хлопнула. Даже кавалера себе нашла, думаю, отомщу тебе. Ты разводиться не хотел, только какое мне дело было до твоих хотелок, я же свободная стала!
— То есть, что, не надо было разводиться? — осторожно спросил парень волонтёр.
— Надо было по голове ему настучать, лахудре его волосы выдрать и забрать своего мужа, — уверенно сообщила женщина. — Если любишь, то мужика отпускать нельзя ни за что, особенно когда дети есть