– И как давно ты находишь меня сексуальным? – продолжал свои ужасные расспросы Дарион, вжимая меня в своё тело всё сильнее и сильнее. Эх, ну и на кой чёрт меня дёрнуло сказать этот эпитет? Надо срочно переводить тему… И тут я вспомнила, что вчерашнего дня хотела расспросить про судьбу Асмандиуса Редстаффа.
– Дарион, я а ведь не просто так ездила вчера к Бенефису, – начала я.
– Так.
Это слово упало тяжёлым камнем между нами, но мне надо было выяснить, что же всё-таки произошло с сумасшедшим, но гениальным магом из Лазурии. Лицо Дариона неуловимо изменилось, он тут же стал более сосредоточенным и серьёзным.
– Бенефис сказал, – затараторила я, боясь, что меня перебьют, – что, несмотря на то, что заключённые в тюрьмах и на рудниках в ведении маглиции, именно Асмандиус Редстафф остался на попечении Службы Безопасности по Иномирным Делам. Я знаю, что мага телепортировали из Лазурии в наш мир, но здесь, в столице, я не смогла найти его следов…
Я почувствовала, как напряглись мышцы на спине Дариона. Он перестал меня обнимать и сделал пару шагов назад к плите, как будто беря тайм-аут, чтобы придумать ответ на мою речь. Я же почувствовала, как в дурном предчувствии холодеют пальцы и без того озябших рук. Блэкшир демонстративно помешивал овощи в сковородке, а я продолжала смотреть на него, ожидая ответа.
– Лоли, – обратился он ко мне, – зачем тебе знать, что произошло с Асмандиусом? Это был безумный маг, который держал тебя и других представителей разумных рас в сыром подвале, поочерёдно издеваясь над вами. Почему тебя интересует его судьба?
«Ну, положим, подвал был не таким уж и сырым, Асмандиус даже тепловар позаботился туда оставить, чтобы нам было комфортно, да и лично надо мной он не издевался. А если вспомнить то, что хотели сделать оборотни, то лазурянин вообще на их фоне смотрится очень даже благородно…», – пронеслось у меня вихрем в голове, но, разумеется, я не стала озвучивать свои мысли вслух. А вместо этого сказала:
– Кем бы ни был Асмандиус Редстафф, он в первую очередь был человеком, а во вторую – учёным-генетиком. Дар к Виеру Крувицки вернулся, но я подумала, что имеет смысл расспросить Асмандиуса про рецессивный ген у вампиров. Да и Дикса, как специалист по человеческим и нечеловеческим аурам, выражала своё желание изучить ауру Асмандиуса.
Всё, что я сказала Дариону, было абсолютной правдой. Я действительно думала о том, чтобы расспросить синеглазого лазурянина о том, почему вдруг ген проявился в сыне Виера и Хельги, можно ли на это как-то повлиять или же это случайность. Да и Дикса не раз упоминала, что ей безумно любопытно, как Асмандиус добился сращивания в одном теле магии сирены и дезертумца – представителей, по сути, противоположных миров. Но больше всего во всей этой истории мне хотелось найти правду. Я не верила в то, что Виер подкупил сотрудников маглиции и выкрал Редстаффа для личной мести, как не верила и в то, что он отпустил его на волю, о чём говорил Кадрий. Да и реакция Бенефиса на мой простой, в сущности, вопрос мне совершенно не понравилась. К тому же меня сильно напрягла оговорка «был» в ответе Дариона Блэкшира.
– Лоли, Асмандиус погиб. И, пожалуй, это лучшая судьба, которая его могла постигнуть. В противном случае его бы самого стали исследовать как диковинную зверушку, а затем отправили бы на плутониевые рудники, где бы он доживал остаток своей никчёмной жизни, – пожалуй, чуть резче, чем хотел, ответил Дарион.
– Ты убил его? – переспросила я тихо, и с каким-то мазохистским удовлетворением отметила, как кровь отхлынула от лица моего собеседника. Дарион плотно сжал желваки, но потом нехотя обронил:
– Да.
Было видно, как сильно ему не нравится вся эта беседа. В голове ураганом пронеслись слова Малефисента о том, что мой жених не безгрешен, вспомнились и слова Асмандиуса, что он ничем не хуже Бенефиса или Дариона. Я сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну, есть больше не хотелось, а от дразнящих запахов аппетитного ужина меня вдруг резко затошнило.
– Почему? – задала я один единственный вопрос.
– Приказ короля, – после краткой заминки ответил сероглазый брюнет. Он отвечал мне честно, я видела это по его встревоженным графитово-серым глазам… Вот только его ответ меня не устроил.