– Мы изучаем эти таблетки, – говорит детектив Старк.
– Это таблетки Жизели, – вырывается у меня против воли.
Я не могу поверить, что ее имя вылетело у меня изо рта. Наверное, я в самом деле нахожусь в состоянии шока, потому что мой рот и мои мысли не работают в тандеме, как обычно.
– Откуда вы знаете, что это ее таблетки? – спрашивает детектив Старк, не поднимая глаз от блокнота, в котором она что-то пишет. – На флакончике не было никакой наклейки.
– Я знаю, потому что занимаюсь всеми туалетными принадлежностями Жизели. Я выстраиваю их в ряд, когда убираюсь в ванной. Мне нравится располагать их по порядку, от самых высоких до самых низких, хотя иногда я сначала выясняю, не предпочитает ли гость другой метод организации.
– Другой метод.
– Да, например, косметику отдельно, лекарства отдельно, средства женской гигиены отдельно… – Рот детектива Старк слегка приоткрывается. – Или бритвенные принадлежности отдельно, увлажняющие средства отдельно, тоники для волос отдельно. Понимаете?
Она долго молчит. Даже слишком долго. И смотрит на меня как на идиотку, хотя совершенно ясно, что это ей не под силу понять мою исключительно простую логику. Правда заключается в том, что я знаю, что это таблетки Жизели, потому что несколько раз видела, как она закидывала их в рот, когда я находилась в номере. Я даже как-то раз спросила ее про них.
– А, эти? – отозвалась она. – Они помогают мне успокоиться, когда я на нервах. Хочешь одну?
Я вежливо отказалась. Таблетки принимают, только когда что-то болит, и я прекрасно знаю, что может случиться, если ими злоупотреблять.
Детектив Старк продолжает задавать свои вопросы.
– Когда вы пришли в номер Блэков, вы сразу же направились в ванную?
– Нет, – отвечаю я. – Это было бы нарушением протокола. Сначала я сообщила о своем прибытии, думая, что в номере может кто-то находиться. И, как выясняется, я оказалась на сто процентов права в своем предположении.
Детектив Старк смотрит на меня и ничего не говорит.
Я жду. Потом замечаю вслух:
– Вы это не записали.
– Что я не записала?
– То, что я только что сказала.
Она бросает на меня непонятный взгляд, потом берет свою plume de peste[8] и заносит в блокнот мои слова, после чего с размаху опускает ручку.
– И что было дальше? – спрашивает она.
– Ну, – говорю я, – когда мне никто не ответил, я заглянула в гостиную, которая была довольно неопрятной. Я хотела прибраться, но решила, что лучше сначала осмотреть весь остальной номер. Я зашла в спальню и обнаружила лежащего в постели мистера Блэка. Мне сначала показалось, что он отдыхает.
Изгрызенный колпачок ее ручки угрожающе покачивается в моем направлении, пока она записывает мои слова.
– Продолжайте, – говорит она.
Я рассказываю, как я подошла к мистеру Блэку, проверила дыхание и пульс, но не обнаружила ни того ни другого, как позвонила на ресепшен, чтобы прислали помощь. Я рассказываю ей все в подробностях – до определенного момента.
Теперь она торопливо записывает каждое слово, время от времени прерываясь, чтобы бросить на меня взгляд и одновременно сунуть в рот этот свой рассадник микробов на колпачке ручки.
– Скажите, а вы хорошо знали мистера Блэка? Вы когда-нибудь говорили с ним о чем-нибудь, кроме как об уборке его номера?
– Нет, – отвечаю я. – Мистер Блэк всегда вел себя очень надменно. Он много пил и, кажется, не испытывал ко мне совершенно никакой симпатии, так что я старалась держаться от него подальше.
– А Жизель Блэк?
Я подумала о Жизели, обо всех наших с ней разговорах, о маленьких секретиках, которыми делилась она со мной, а я с ней. Вот так и зарождается дружба – с одной маленькой откровенности за другой.
Мне вспомнился самый первый раз, много месяцев назад, когда я впервые увидела Жизель. До этого я не раз убирала номер Блэков, но с самой Жизелью никогда не сталкивалась. Это произошло утром, примерно в девять тридцать, когда я постучала в дверь и Жизель впустила меня в номер. На ней был бледно-розовый пеньюар то ли из атласа, то ли из шелка. Ее темные волосы ниспадали на плечи каскадом безупречных волн. Она напомнила мне голливудских звезд из старых черно-белых фильмов, которые мы с бабушкой любили смотреть вместе по вечерам. И в то же самое время в ней было и что-то очень современное, как будто она была связующим звеном между двумя мирами.
Она пригласила меня войти, и я, поблагодарив ее, втащила за собой свою тележку.