В этот момент я подняла глаза. На стене напротив меня висело зеркало в позолоченной раме, в котором отражалось не только мое перепуганное лицо, но и все остальное. Раньше я этого не замечала.
Головокружение усилилось, пол под моими ногами накренился, как в комнате смеха. Я прижала руку к груди в тщетной попытке заставить мое трепыхающееся сердце биться медленнее.
Это куда легче, чем вам кажется, – существовать прямо у всех на виду, оставаясь практически невидимой. Я пришла к этому выводу за время работы горничной. Ты можешь быть таким важным, таким незаменимым в общей структуре, будучи при этом абсолютно незаметным. Это правда, которая применима к горничным, да и к другим тоже, как кажется. Это правда, которая пробирает до костей.
Вскоре после этого я упала в обморок. В глазах у меня потемнело, и я просто рухнула на пол, как это со мной иногда случается, когда оставаться в сознании становится невыносимо.
Теперь я сижу здесь, в роскошном кабинете мистера Сноу, и руки у меня трясутся. Мои нервы на пределе. Что есть, то есть. Что сделано, то сделано. И все равно я дрожу.
Чтобы успокоиться, я применяю мысленный прием, которому научила меня бабушка. Когда напряжение в каком-нибудь фильме становилось невыносимым, она хватала пульт дистанционного управления и ускоряла перемотку вперед. «Ну вот, – говорила она. – Что толку трепать себе нервы, если конец все равно неизбежен. Что будет, то будет». Это верно в отношении фильмов, но менее верно в отношении реальной жизни. В реальной жизни твои действия могут повлиять на исход событий, сделать его из грустного веселым, из разочаровывающего удовлетворительным, из несправедливого справедливым.
Бабушкин прием срабатывает. Я мысленно перематываю мои воспоминания назад и останавливаю их именно там, где нужно. И дрожь мгновенно стихает. Я по-прежнему находилась в номере, но не в спальне, а у входной двери. Я бросилась обратно в спальню, во второй раз сняла телефонную трубку и позвонила на ресепшен. Только на этот раз я потребовала, чтобы меня соединили с мистером Сноу. Когда в трубке послышался его голос, произнесший: «Слушаю? В чем дело?», я постаралась быть предельно четкой и ясной:
– Это Молли. Мистер Блэк мертв. Я в его номере. Пожалуйста, позвоните в службу экстренной помощи.
Приблизительно тринадцать минут спустя мистер Сноу появился в номере в сопровождении небольшой армии медиков и полицейских. Он увел меня прочь, держа за локоть, как маленького ребенка.
И вот теперь я сижу в его кабинете чуть в глубине от главного лобби, в жестком и скрипучем кресле, обитом темно-бордовой кожей, с высокой спинкой. Мистер Сноу куда-то отлучился некоторое время назад – может, час, а может, и больше. Он велел мне никуда не уходить до его возвращения. В одной руке у меня красивая чашка с чаем, в другой – песочное печенье. Я не помню, откуда они взялись. Я подношу чашку к губам – чай горячий, но не обжигающий, идеальной температуры. Руки у меня все еще немного дрожат. Кто же приготовил мне эту идеальную чашку чая? Мистер Сноу? Или кто-то на кухне? Может, это был Хуан Мануэль? Или Родни из бара? Представлять, как Родни заваривает для меня идеальный чай, приятно.
Я смотрю на чашку – из настоящего фарфора, с узором из розовых роз и колючих зеленых стеблей – и вдруг понимаю, что скучаю по бабушке. Ужасно скучаю.
Я подношу печенье ко рту. Оно приятно похрустывает на зубах. Текстура у него рассыпчатая, вкус нежный и маслянистый. В общем, восхитительное печенье. И сладкое, мм, до чего же сладкое.
Глава 2
Я до сих пор сижу в одиночестве в кабинете мистера Сноу. Должна признаться, меня тревожит то, что я так сильно выбилась из графика, не говоря уж о том, что я останусь без чаевых. Обычно к этому времени я уже успеваю убрать все номера на этаже, но не сегодня. Меня беспокоит, что подумают другие горничные и не придется ли им доделывать вместо меня мою работу. Прошло уже столько времени, а мистер Сноу все не идет и не идет за мной. Я пытаюсь унять страх, который клокочет у меня в животе.
Мне приходит в голову мысль, что, если я хочу вернуть себе душевное спокойствие, неплохо бы восстановить всю последовательность событий дня, как можно подробнее вспомнив все, что произошло до того момента, когда я нашла мистера Блэка мертвым в его постели в номере 401.
Сегодняшний день начался совершенно обычно. Я вошла сквозь величественную вращающуюся дверь в лобби отеля. Строго говоря, персоналу полагается пользоваться служебным входом с тыльной стороны здания, но почти никто так не делает. Это то правило, которое я с удовольствием нарушаю.