— Это чудесно, — произнес владетель полу восхищенно, и подошел ко мне. Его внимание было приковано к эо-ши на моем воротнике. Осторожно, чуть ли не благоговейно, центаврианин коснулся кристаллов. — Они живут. Они прекрасно себя чувствуют на тебе, горничная. Им нравится. А как ты себя чувствуешь? Есть изменения?
Я помедлила с ответом.
Эо-ши подействовали на меня сразу, и очень интересным образом. Я сегодня весь день себя чувствовала как раньше, до лишения титула. Я говорила прямо, что думаю, не нервничала и не беспокоилась, забыла о том, что нужно сдерживать эо.
Эо-ши подарил мне восхитительное чувство внутренней свободы, когда можно не опасаться внезапно нагрянувших воспоминаний, приступа или выброса эо.
— Есть, — ответил владетель сам себе, и его пальцы соскользнули с накопителя, коснулись моей шеи. — Что ты чувствуешь сейчас?
— Жар, — проговорила я, прислушиваясь к ощущениям. Пальцы альбиноса были прохладными, но почему-то они заставили мою кожу гореть, и где-то внутри начали распускаться огненные цветы.
— Великолепно! Тебя бы с радостью приняли в академию Жизни на Горунде или в любое другое заведение для эо-одаренных.
— Не надо, — отстранилась я. — Не говорите мне об академиях и эо-одаренных, светлейший.
Мужчина понял, что я имею в виду.
— Я знаю, что для тебя самое ценное, горничная — возможность самой управлять своей судьбой. И я дам тебе эту возможность. Птичка сможет улететь, куда пожелает.
— Светлейшие любят раздавать обещания, но не любят их выполнять.
— Ты имеешь дело с Гоином Малейвом, горничная. Я не раздаю пустых обещаний.
— От того, что вы это так пафосно произнесли, я вам больше верить не стала, светлейший.
— Ты худший мой работник, горничная, — произнес альбинос, но весь его вид говорил о том, что мои слова ему по нраву. — Но мне всегда были интересны люди, которые не проживают жизнь, а горят ею. Что же в вас такого, откуда берется такая сила эмоций? Откуда этот огонь?
Снова владетель коснулся меня, легко и осторожно. Пальцы огладили подбородок, поднялись к щекам. Мужчина аккуратно взял мое лицо в свои ладони, как чашу, и приблизился.
Я не успела даже почувствовать наше сближение, как альбинос резко убрал руки и отошел. Что-то словно оттолкнуло его от меня.
Альбинос зашел в гардеробную, снял термокостюм, затем побыл немного в ванной. А потом присел на диван, принялся отдавать должное запеченному мясу. Мелок вскочил на диван, сунул мордочку к подносу, принюхался, протянул передние лапки.
— Нельзя! — владетель столкнул зверька на пол.
Мелок уставился на любимого хозяина огромными обиженными глазами.
— Хочу-у!
— Горничная, насыпь Мелку кошачьего корма.
Я выполнила приказ, но понги есть отказался, и раскапризничался, как маленький ребенок. Ухватив свою яркую детскую миску, он вывалил весь корм на пол и притащил миску в гостиную. А потом — маленький хитрец! — начал смотреть на альбиноса умоляющим взглядом.
— Горничная, — лукаво произнес центаврианин, — раздели со мной ужин.
В общем-то я была сыта, но не могла же не поиграть с понги? Так что присела на другой диван. Малыш решил, что мы его не заметили, и начал трясти миску.
— У кого болел животик? — строго спросил владетель.
Мелок сделался еще несчастнее и оставил миску. Прижав шерстку, понги медленно побрел к ногам хозяина, и, как виноватая собачка, лег у них.
— Ну и актер, — покачала я головой.
— Я слишком его баловал.
— А как такого не баловать?
Альбинос усмехнулся:
— Это называется управляющее очарование. Некоторые создание прекрасно осознают, какое воздействие производят на остальных. Понги как раз из числа таких животных, которые берут своим милым видом.
— Так что же вы позволили ему собой управлять, светлейший?
— Ты очень разговорчивая сегодня, горничная.
Я опустила взгляд — действительно, расслабилась слишком. Альбинос закончил ужинать и отправился в спальню кому-то позвонить. А я откинулась на спинке дивана и поймала себя на том, что улыбаюсь.
На Энгоре владетели любят заводить опасных животных, усмирять их, подчинять своей воле, а потом выводить перед народом и показывать: «Вот он я какой, даже медведя могу приструнить!» А Гоин Малейв завел симпатичное создание, чье самое страшное оружие — умоляющий взгляд голубых глазок. Еще одно доказательство того, что центаврианин необычный.
Понги все еще оставался у дивана, изображал несчастного. Правда, без владетеля ему это занятие быстро наскучило, и он начал заниматься любимым делом: лазать под столами, обходить свои владения. А я озаботилась тем, когда унести поднос с ужином.