Стал бы бесчувственный мерзавец возиться с горничной и давать ей баснословно дорогой эо-ши? Простил бы самовлюбленный тиран пощечину? Ответы однозначны.
Я украдкой взглянула на альбиноса. Он тоже думал о чем-то своем… А может, думал обо мне. Вторая версия оказалась верной, потому что владетель спросил:
— Как же милая барышня стала нервной девкой?
— Барышня торопилась стать взрослой.
— Платное задание, — проговорил многозначительно Малейв. — Пятьдесят п.е. за рассказ о твоем прошлом. Да, это смешно, но мне приходится платить, чтобы узнавать, какие мысли вертятся в твоей голове.
Я собралась с духом. Когда меня лечили, тоже требовали полного и правдивого рассказа. Тогда мне тяжело было рассказывать. Я себя чувствовала жертвой, и злилась, и нервничала… А сейчас мне спокойно.
— Мне было пятнадцать лет, а дочери владетеля Веронийского исполнилось шестнадцать. Был устроен прием. Я и раньше бывала на таких приемах, но они всегда были скучные, детские, а в тот раз впервые все было по-взрослому. Мы уже приглядывались к гостям, как к будущим мужьям, но ровесники нам были неинтересны, мы поглядывали на тех, кто постарше… Мне всегда говорили, что барышня с таким характером, как у меня, никогда не получит хорошего жениха. А на приеме ко мне проявил интерес сам сын владетеля! Я так хотела его впечатлить, так хотела отличаться в его глазах от других барышень, что начала вести себя очень свободно, громко смеялась, изображала самоуверенность, хотя у меня колени дрожали от волнения. Чтобы не нервничать, я выпила бокал веронийского, еще один… К моменту, когда все пошли смотреть голографическое шоу в саду, я уже была не в состоянии куда-то идти и ничего не соображала. Я не помнила, чем кончился вечер … Когда я проснулась, обнаружила себя чистой, причесанной, в красивой сорочке, на кровати в гостевых покоях для барышень. Горничные хлопотали надо мной, мягко корили за то, что я перебрала с вином.
Центаврианин внимательно вглядывался в мое лицо. Так внимательно, как будто хотел просканировать.
— Ты ничего не помнила?
— Ничего. А вот те молодцы во главе с сыном владетеля, которые увели меня практически бесчувственную в какую-то комнатку и позабавились, все хорошо помнили. Протрезвев к утру, они стали думать, что же делать. Я — не простая девка, и, если расскажу что-то, им не поздоровится. Сын владетеля решился рассказать все отцу.
— И что сделал владетель?
— Попытался проникнуть в мое сознание. Хотел удостовериться, что я ничего не помню.
— «Попытался»?
— Я была обязана подчиниться, но не дала себе ничего внушить. Спросила — а что вам до моих мыслей? Зачем вы так давите на меня? Что случилось?
— Что он ответил?
— Начал уверять, что у меня проблемы с эо. Солгал, что я вчера напилась и напала на светлейших, и что мое состояние внушает ему опасения. У него был очень мягкий голос… Как у вас, светлейший. Он сделал вид, что ему меня жаль, начал гладить успокаивающе по волосам, но при этом бил по сознанию с помощью эо. Его сила против моей. Его воля против моей.
— Вот что было настоящим изнасилованием.
Я усмехнулась горько:
— Точно. Владетель предупредил, что, если я буду сопротивляться, он нанесет мне большой вред. Я не знаю, что точно он сделал — мое сознание помутилось. Пришла в себя я уже в клинике. Мне все говорили: бедняжка, у тебя был мощный выброс эо-энергии, твоя жизнь висела на волоске. Так думали и мои родители.
— Аты?
— Я выздоравливала. Медленно шла на поправку. Но мне все равно снились кошмары. В этих кошмарах был мягкий шепот, увещевания, угрозы… владетель.
— Вот что провоцировало твои приступы — я похож на твоего врага, — протянул Малейв, не отрывая взгляда от моего лица.
— Что стало потом?
— Я рассказала отцу, что владетель пытался на меня повлиять, и что после этого я попала в клинику. Начались бесконечные проверки. Всех интересовало, что случилось в тот вечер и что случилось потом. Все наши друзья и родственники встали на мою защиту, искали правду. Мы были светлейшими, мы были силой, нас было нельзя игнорировать. Правда открылась, и один из насильников во всем сознался. Состоялся суд, тех парней отправили в трудовую колонию на другую планету без права возвращения. Это было закрытое дело. О деталях знали немногие.
— А что владетель?
— Выкрутился. Не удалось доказать, что он на меня воздействовал. Но и наших заявлений хватило, чтобы его положение пошатнулось.
— Вам начали мстить? — спросил Малейв.
— Конечно. У владетеля созрел прекрасный план, как обелить свое имя. Меня представили шлюхой. Сказали, в тот вечер я напилась и сама соблазнила парней. Воспитатели, учителя и няньки с готовностью подтвердили, что я с детства была дерзкой и непослушной, другие барышни согласились, что вела я себя на приеме слишком раскованно. Начали поговаривать о том, что никакого изнасилования не было, что все это — интриги моего отца, уловки, чтобы свергнуть владетеля не напрямую. Нас начали вызывать на эо-поединки. У меня начались панические атаки и бесконтрольные выбросы эо, меня донимали кошмары с владетелем, теми парнями… Я стала бояться мужчин. Родители приняли решение отказаться от титула, борьбы, и покинуть планету, но я была в таком состоянии, что могла не пережить перелет. Улететь с Энгора мы не могли, но могли как можно дальше уехать от Веронийского владения. Так и сделали… Мы с мамой были просто раздавлены случившимся. А отец повторял мне одно и то же: титул — ничто. Лучше жить обычной девкой, чем прогнуться и остаться светлейшей. — Я выдержала паузу и тихо закончила: — А я жалею, что не прогнулась. Корю себя за то, что, когда владетель предлагал сдаться, не поддалась. Столько всего зависело от моего решения, а я выбрала борьбу. И потеряла все.