Что же касается законов, которые создает владыка, то они, конечно же, тоже обоснованы. Но обоснованы, исходя из образа эмпатии, а вовсе не согласно неизреченному смыслу. Поэтому темный владыка пятого подвида – ходячая авария. Он творит необоснованные в высшем смысле действия, что порождает аварии. Но и специально он также создает аварии. Поскольку его совершенство должно распространяться на весь мир, а совершенства других… да, должны быть разрушены авариями. Это гоблин-вредитель. И конечно же, как и у всех темных владык, у них чрезвычайно плохой характер. Действия окружающих постоянно кажутся такому владыке необоснованными, так как они не ведут к его эмпатии. И такого владыку одолевает взрывная истеричная скандальность, он пытается доказать, насколько все поступают не так в законах. «Обоснованно другое! Другое! Другое! А вы делаете все не то!!!» И вообще, все должны «притухнуть» перед его эмпатичным совершенством и слушаться.
А что… если все будут слушаться? Скандалить такой владыка не будет, и вредить не будет, и аварий не будет? Да нет, он просто спокойно и не скандаля, будет делать все согласно своей эмпатии, а так как она отторгнута от высшего смысла, то будет порождать и вред и аварии.
На этапе сохранения совершенства, характер пространственных событий становится все более упадочным и хилым. Владыки кармы – это высшая параллель эльфов. И большинство черт, касающихся и упадочности качеств и стенаний, логически применимы и к владыкам. Просто в эльфах эти черты очевидны для многих, а во владыках – не так явно, ведь слой гораздо выше. Вот владыка: она и рада бы устроить аварии другим. Да вот только другие веселящиеся гоблины успевают устроить аварии в делах уже ей! Прокурор одевает часы – кулон. И так уж беспокоится, проверяет. Совершенно безосновательно. Кругом вообще никого нет. Но она действует согласно воспоминаниям из родного мира, и одновременно из нынешней вполне реальной энергетики. В ее родном мире другие гоблины-вредители вполне могли бы сотворить что-нибудь этакое с кулоном. И все больше прогрессируют черты равнодушия. Возможностей для корыстной выгоды ведь все меньше, и все, что выпадает из концепта хозяйствования, попросту не трогает владыку. «Ну, бывает…»
На этапе отречения владыки всех подвидов приобретают рисунок поведения, отлично показанный на примере Быкова в «Интернах». Там, конечно, энергетика второго подвида, но общая логика для всех владык на этапе отречения примерно одинакова. Для такого владыки плох любой характер событий, кроме того, который уже есть сейчас. Владыка преклонятся перед прошлым. И владыка пятого подвида смотрит на всех, как на потенциальных вредителей. А в действиях основы такой владыка чрезвычайно упорный, злонамеренный и ни на кого не обращающий внимания. А в чем вопрос-то? Если вокруг вредители, а он уже точно знает, как все обоснованно хорошо сделать! Зачастую он просто берет и делает наперекор во всем. Из соображений: если вокруг вредители, а характер событий хорош уже тот, который сейчас, то, если я буду мешать им в любых действиях – не прогадаю. Причем на последнем этапе владыке кажется, что вредные действия совершают непосредственно над ним самим. На последней степени темной деградации темные существа напрямую отождествляют себя и процессы в мире. Вот гоблин пятого подвида в своем родном мире, уклонился от новых событий, на его лице расцветает характерная чарующая улыбка снисходительного превосходства. Он считает высшим пилотажем избежать любых изменений, которые он считает попыткой вредительства лучшему.
Как вы помните, существа охвачены энергетикой своего слоя познания, и так же, как эльфы сияют довольной энергетикой полезностей – владыки сияют особой «жизненностью», качеством характера. Еще раз поясню. Слово «жизненность» очень подходит для этой энергетики, и пусть вас не смущает корень слова. Жизнь – это свойства, да. Но жизненность – это именно качество. Помните[2], одна из целей моих книг – читатели могут прикоснуться к высшим благам. Так и здесь: светлые владыки шестого подвида охвачены жизненной энергетикой чудесной милоты. Думаю, многие из читателей вполне заметят ее, найдя фотографии, например, Натальи Королевской.