От этой таблички, от слова «стоматолог», значения которого мы долго не могли понять, веяло чем-то ветхим и старомодным. Да и сам Юра очень отличался от всех нас. Так, например, хозяина магазина — Дзениса он называл господином.
— Здравствуйте, господин Дзенис!
— До свиданья, господин Дзенис!
Мы устроили по этому поводу сбор отряда. И мы сказали Юре, что если он не избавится от этого рабского обращения, то исключим его из пионеров. Юра поклялся, что исправится. Теперь, краснея и смущаясь, он называл Дзениса гражданином. Но всё равно, — тот продолжал ему улыбаться и продолжал не замечать нас.
Так думали мы. И ошибались. Оказывается, среди многочисленных своих юных покупателей Дзенис заприметил ещё одного человека. И человеком этим был, как ни странно, Вася Янченко.
Однажды, мартовским днём, после окончания уроков, наше звено имени Сакко и Ванцетти в полном составе явилось в магазин Дзениса. Мы хотели приобрести альбом и к 9 марта, ко дню рождения Шевченко, заполнить его стихами и рассказами, посвящёнными любимому поэту.
Впереди важно выступал наш звеньевой — Толя Таратута. В потном кулаке у него был зажат рубль. Целую неделю, отказывая себе в завтраках, мы собирали эту сумму. Всё же двадцати пяти копеек нам не хватило. Их дал нам учитель украинской литературы Павло Остапович. В магазине, как всегда, было полно покупателей. За прилавком суетились приказчики, и, как обычно, восседал в своей конторке господин Дзенис.
Расталкивая покупателей, Толя протиснулся к прилавку, и, предварительно показав продавцу рубль, потребовал альбом. Продавец выложил на прилавок альбомы. Один был лучше другого, и мы не знали, на каком из них остановиться. Так мы были увлечены, что не заметили Васи Янченко. Он стоял рядом с нами, перед ним лежали акварельные краски в плитках…
— По-пожалуйста, покажите мне акварель в тюбиках, — попросил Вася.
Продавец выложил перед ним несколько тюбиков.
— А где же ультрамарин?
Слово «ультрамарин» Вася произнёс с таким проникновением и нежностью, что продавец, минуту поколебавшись, достал с верхней полки тюбик ультрамарина.
Вася подержал его в руках, положил на прилавок.
— Н-нет… это мне не подходит. Может быть, у вас есть…
Но он не успел закончить фразу. Хозяин магазина, с шумом открыв конторку, вышел и почему-то мягко, осторожно ступая, подошёл к Васе. Схватив его за ворот старенькой куртки, он приподнял его, как щенка, повернул к себе лицом и, глядя поверх Васиной головы близорукими глазами, закричал:
— Я тебе покажу, ультрамарин, оборванец! Целый год из магазина не выходит! И то ему покажи, и это ему покажи! Ни на полкопейки ещё ничего не купил. Здесь не выставка и не музей!
И, выпустив из рук воротник Васиной куртки, он брезгливо взял его за ухо и повёл к выходу.
— Я сам… Я уйду, — бледнея, проговорил Вася.
Мы бросили альбомы и, обступив Дзениса, закричали:
— Не смеете драться!
— Не имеете права!
— Собственник!..
— Да, собственник! — гордо повторил Дзенис. — Это мой собственный магазин. И в нём я хозяин!
И вдруг его опять прорвало:
— Ультрамарин! Ах, паршивец!..
Альбома мы не купили. Мы демонстративно ушли из магазина.
В тот же день после уроков к нам пришёл наш старший вожатый Коля. Коля работал токарем на «Ленинской кузнице».
— Ну, как делишки? — весело спросил он.
Мы рассказали о случае в магазине. Но вместо того, чтобы посочувствовать нам, вожатый злорадно сказал:
— А так вам и надо! Последнюю копейку частнику несёте. Господина Дзениса поддерживаете!
Коля снял кепку, повесил на спинку стула свою кожаную куртку и уселся поудобнее. Разговор предстоял серьёзный.
— Вот что, братцы, придётся мне вам сделать коротенький доклад. Чем была царская Россия? Отсталой, некультурной страной. Всё за границей покупалось. Техники никакой. Десять лет только исполнилось Советской власти, а посмотрите, что мы успели за первое десятилетие. Раньше мы тракторы в Америке покупали… — скоро перестанем. Собственные тракторные заводы начали строить! И автомобили у нас уже делают, и лампочки электрические. А мы по старой привычке всё ещё гонимся за заграничным. Покупаем зубную пасту «хлородонт». А наша — хуже, что ли? Или же возьмите карандаши.