Арчен, надеясь, что Кудря удержится на спине, рванулся вперёд и рубанул лилового. Махайр заскрежетал по металлу; под сутаной оказалась поддета кольчуга. Не тратя времени на новый замах, Арчен ткнул упавшего в лицо. Оконечность кривого махайра заточена обоюдоостро и бьёт не хуже копья. Не взглянув, что стало с мирским лицом духовного лица, Арчен обратился к пятерым опрокинутым ландскнехтам:
— Вы всё поняли или хотите ещё?
Воины поняли всё. Побросав мешающиё алебарды, они кинулись бежать. Арчен поспешил в другую сторону.
Откуда-то ещё доносились крики, треск ломаемого дерева. Спасать там было некого, оставалось как можно быстрее покинуть гибнущее селение.
Наружу выбрались через одну из прорех, которую не успел заделать Арчен.
Ноги уже плохо держали Арчена. Рывок, когда он гнал алебардщиков, окончательно вымотал его. Опираться на клинок, как на трость было невозможно, на совесть заточенное остриё глубоко вонзалось во влажную землю. Откуда такая мокреть на горном склоне? Не топь и не трясина, но вполне ощутимая гниющая болотина. Не иначе существует какая-то нечеловеческая магия, не позволяющая воде скатываться в долину. Многие поколения колдунов не смогли, а может, и не слишком хотели, разобраться в сути этой магии и всего лишь озвучили запрет появляться в заклятом лесу. Запрет нарушался многими, хотя некоторые не успевали раскаяться в своеволии.
— А ведь я ни разу в жизни не ходил в заколдованный лес, — слабым голосом произнёс Кудря.
— Ты и сейчас не идёшь. Я тебя на загорбке тащу. Ничего, уже близко.
Сухая прогалинка, какие в лесу встречались довольно часто, была огорожена вбитыми и заговорёнными жердинками. Этакое подобие селения на один шалашик.
Арчен хотел постучать по колышку, но из шалаша уже выскочило всё его население: Мурава, Крин и, впереди всех — Лура.
Любая колдунья всегда немножко лекарка. Мурава отмочила неловкую повязку, сделанную Арченом, стянула края раны, стребовала у Крин каплю мёда. Кровотечение, вновь было начавшееся, остановила, прочитав неслышное заклинание.
— Эх, ещё бы повязку не из льняной рединки, а шёлковую, он бы у нас через два дня прыгать начал. Но, чего нет, того нет.
— Есть.
Сзади стояла Лура и на вытянутых руках протягивала юбку из драгоценного пёрл-шифона.
— Ведь это, говорят, шёлк, к тому же самый лучший.
— Но Лурочка…
— Ничего. Платье купим новое, а нового Кудрю купить негде.
На обработку раны была истрачена почти вся вода, что принесли с собой женщины.
— Не беда, — сказала Крин. — Мы с Лурой нагадаем арбуз. Он сочный, так что обойдёмся без воды.
Арчен сидел, морщил лоб. Положение складывалось нехорошее. Вечером можно обойтись арбузом, но завтра Кудре надо будет делать перевязку, а тут соком не обойдёшься, сок в ране забродит, а это значит — горячка и смерть. Значит, нужна чистая вода.
Несколько минут Арчен потратил, чтобы из старой куртки сделать портупею для махайра, затем выбрался из шалаша.
— Ты куда? — спросила Мурава.
— У нас не осталось воды. Пока не стемнело, я пройду через лес, ну а дальше — дорога знакомая. Вёдра дома остались?
— Дома. Только ты, пожалуйста, осторожнее.
— Знаю. Но без воды тоже никак.
Арчен ушёл, а Мурава сидела, прислушиваясь к ночнеющему лесу. Быстро стемнело, в шалаше холодным зелёным светом разгорелась зачарованная гнилушка. Такие светили во всех домах погибшего селения. Свет просачивался сквозь непрочный настил из веток, и был хорошо виден лесным тварям, но шалаш был надёжно защищён воткнутыми в землю хворостинами. Почему — неизвестно. Колдунам в таких вещах разбираться недосуг, а остальным не по разуму.
Прошло, наверное, полчаса, когда снаружи раздался стук по деревяшке.
Арчен вернулся! Мурава вскочила, со светцом в руке выбралась из шалаша и лишь здесь услышала:
— Тётя Мурава, выдь на минуту! Чо скажу!..
— Пася, что ты тут делаешь? Тебя же заедят ночью в лесу! Живо заходи сюда!
Мурава открыла проход, втащила Пасю внутрь защитного круга. Девочка была одета не для путешествий по зачарованному лесу. Ветхое платьишко, на ногах ошмётки развалившихся беговок, а на шее стальной рабский ошейник, когда-то снятый с Крин и подобранный Пасей возле источника.
— Как же ты сюда добралась, девочка?
— Тётя Мурава, чо скажу! — произнесла Пася и заплакала, не выдержав тяжести новостей. — Солдаты маму убили!
Глава 15
Барониссимус Вальдхальм был неплохим тактиком. Он понимал, что засевшие на горе чародеи могут перемолоть всю его армию, потому не торопился бросать на штурм гвардию и другие элитные части. Иное дело крестоносцы или наёмники, набранные в чужих землях — этих не жалко.