Пася отбежала чуть в сторонку, присела на выступ скалы и заиграла на флейте, с которой теперь не расставалась. И если первые её попытки извлечь музыку напоминали скорее упражнения новичка, гаммы, нежели концерты, то уже через несколько дней заливистые трели серебряной дудочки стали удивительно разнообразны и мелодичны. Ученик музыканта в далёкой столице потратил бы на это годы, но волшебники учатся быстро, было бы желание.
— Пасенька, — спросила Мурава, — как ты полагаешь, тебя внизу слышат?
— Нет, — неожиданно коротко ответила Пася.
— Некому там слышать, — добавил Кудря. — Я столько времени вслушиваюсь, никто там не мечтает, не думает ни о чём. Как есть — пустая земля.
— Вот и хорошо, — вступил в беседу Арчен. — Не придётся ни с кем договариваться, ссориться, мириться. Придём и будем жить безо всяких расколдовок.
— Негде там жить, — произнесла Пася, пряча на груди флейту. — Я дудела, мне никто не отвечал. Есть только эхо, его-то я слышала. А больше, там никого, ни живого, ни мёртвого. Видите, какая синяя вода? Такая только в сказочном Окаян-море бывает. Вы-то маминых сказок не слыхивали, а она, как начнёт настои против лихорадки готовить, так завсегда рассказывает: «На море-Окаяне, на острове Буяне…». Вот вам эти острова, каждый как есть буян. Как начнёт буянить, не хотела бы я там очутиться.
— Так ведь сказки это… — неуверенно произнёс Арчен. — А на самом деле там никто не бывал.
— Сказочники — удивительные люди, — пояснила Мурава. — Им вовсе не обязательно где-то бывать. Они не чародеи и не умеют колдовать, но зато они предсказывают то, чего не знают другие. И чем лучше сказитель, тем точней и правдивей сбывается то, что он придумал.
— Нет, чтобы этим предсказателям напророчить нам блаженную страну, где не Окаян-море расстилается, а реки текут молоком и мёдом, — проворчал Кудря, огорошенный Пасиными предсказаниями.
— Молоко в реке скиснет, — вздохнула Крин.
— А ты, Лурочка, что скажешь? — спросила Мурава.
Лура долго молчала, потом сказала тихонько:
— Давай, уйдём отсюда. Я боюсь.
— Кого боишься? Того, кто там прячется?
— Нет. Того, кого там нету.
— Значит, так, — постановила Мурава. — Собираться нам не надо. Решаем, куда — и идём. А тут мы ничего не высидим, холодно на ветру.
— Что же нам, назад идти? Стоило тогда через горы рваться…
— Ничего. Никакое дело впустую не делается. Теперь мы знаем, что наше селение и впрямь на краю света стоит, и выжить там могут только колдуны.
— Стояло на краю света, — поправил Арчен. — А колдуны, как видим, выжить не сумели.
— Мы, шесть человек, живы и сдаваться не собираемся, — отчеканила Мурава. — Значит, никуда колдуны не делись. Придёт время, всё селение отстроим.
— Так нам солдаты и позволят.
— Ты думаешь, к тому времени, когда мы вернёмся, там ещё будут солдаты? Ведь им придётся исправлять городьбу, заготавливать колья, а они этого не умеют. На них наведёт ужас брюхоед и чащобный жаб, хотя куда страшнее плачея. Они станут заражаться один за другим и мереть без счёту. Выживут немногие, которые принесут в долину ужасные истории. Думаю, много лет мы будем жить бестревожно, хотя нам придётся потрудиться, чтобы очистить нашу землю.
— То есть, по-твоему, мы могли отсидеться в лесу, ожидая, пока солдаты уйдут…
— Вряд ли. Я ведь не только солдат знаю, но и родного сына. Ты бы на месте не усидел, и втравил нас в какую-нибудь историю. А тут покуда ничего страшнее хищных цыплаков не было. Кроме того, теперь мы знаем, что по ту сторону гор людям пути нет.
Мурава могла бы добавить, что дальняя дорога нужна не только непоседливому Арчену, но и Луре. Сидя в шалаше великой волшебницей не вырасти, золотой шлёндер так и останется единственным чудесным воспоминанием. Настоящая фея должна летать по миру и заглядывать за границы, положенные человеческому взгляду.
— Может быть, всё не так плохо? — предположил Арчен. — Спустимся вниз к воде, поглядим. Быть может и там найдётся дорога?
Густой гул прервал его слова. Внизу, где на бирюзовой глади раскинулись изумрудные острова, обнаружилось движение. Один из островов, крупный, но не самый большой, безо всякой видимой причины канул в глубину, не оставив на поверхности ничего, кроме пены. Ухнул удар, взмученная волна побежала во все стороны разом. Возле островков они бурно вздымались, перехлёстывая пятно зелени и смывая всё, что там могло находиться. В несколько минуту волна достигла побережья. Мощный шлепок, так что показалось, что сейчас скалы рухнут в бурлящее месиво. Однако скалы устояли, вода была отброшена и закипела с новой силой.