Чудеса продолжались, но мир, полный такого услужливого волшебства, меня почему-то не радовал.
Наверное, мне нужно было слишком многое. Или вовсе не то, что с таким рвением предлагали. Легко было представить, как бывший верховный бальга корчится на полу камеры, истекая кровью, но эта картинка даже в воображении не вызывала ни малейших чувств. Независимо от того, чья рука нанесла смертельный удар.
Я прислонился спиной к стене дома.
Раздвоение не ослабевало, а, напротив, усиливалось. Меня тянуло раскрыться навстречу обстоятельствам, раствориться в них, а потом попытаться собрать себя заново, сначала, непременно ошибаясь и тщательно исправляя ошибки. И в то же время мне отчаянно требовалось что-то вроде кокона, в котором можно спрятаться, отгородиться от любого проявления внешнего мира, закрыться, закрыть хотя бы глаза…
Я сполз по стене вниз. На корточки. Спрятал лицо в ладонях.
Спокойнее, конечно, не стало, но по крайней мере одна половина меня получила небольшое удовлетворение. Надеюсь, не самая главная.
— Тебе плохо? Ну да, конечно, «глотка» ведь больше не действует… — Натти присел рядом и деловито принялся советовать: — Постарайся дышать коротко-коротко, так, чтобы воздух не проходил глубже рта. И очень быстро. Видел, как собаки спасаются от жары? Примерно так же попробуй делать.
— Мне не плохо. То есть мне плохо, но по другой причине. Жара тут ни при чем.
— Вот теперь ты меня точно напугал! — признался рыжий. — А ну, рассказывай!
Откуда-то пришли обрывочные воспоминания о том, что раньше я бы ни за что не стал посвящать настырного собеседника в свои сокровенные переживания. Пришли и ушли обратно, ничего не объяснив. Наверное, я не доверял Натти. Но почему? На этот вопрос ответа в памяти не сохранилось.
— Я странно себя чувствую.
— Есть боли? Головокружение?
— Ничего похожего. Это другое. Совсем. Я хорошо помню все, что произошло. Помню прошлые события, достаточно давние. Ну как все помнят. Но я… не знаю, как к ним относился.
— В смысле? — опешил рыжий.
— Взять хотя бы Эвину. Мы с ней…
— Провели ночь, — услужливо подсказал Натти.
— Скорее, утро. Неважно. Я помню все, что мы делали. До последней детали. Но я не знаю, понравилось мне это или нет!
— Э-э-э… — Он почесал кончиком пальца висок. — То есть как?
— Чувств не осталось. Совсем. И не только по отношению к ней. Собственно, я хотел увидеть казнь, чтобы… Не получилось. И да, спасибо за предложение помочь.
— Неужели Андара напортачила? — задумчиво спросил себя рыжий. — Быть того не может. Я бы заметил, если бы что-то пошло не так.
— Ты не виноват. И та бритоголовая тоже. Вообще никто не виноват. Я сам все так сделал.
Карие глаза округлились.
— Сам?
— Когда демон исполнил желание и мы стали единым целым, был момент, когда он… Захотел взять верх. А я испугался. Или заупрямился. В общем, неважно. Я дрался и победил. Загнал его в клетку. Вот только на ее строительство как раз и ушли все чувства, которые у меня были. Знай я заранее, что случится, не стал бы ими жертвовать. Лучше бы умер.
— Почему?
Я поднял взгляд вверх, к раскаленному голубому небу над крышами Катралы.
— Потому, что сейчас я смотрю на весь этот мир и не понимаю, зачем он мне нужен.
В доме верховного бальги было пусто и тихо, в точности так, как при хозяине. К чести жителей города, никто из них даже не помыслил разграбить или разрушить строение, напоминавшее о малоприятных событиях прошлого и настоящего. Может, потому, что грабить было толком нечего, а может, попросту побрезговали прикасаться к камням, хранящим следы дыхания человека, ненавидящего демонов. В любом случае меня сумрачный покой ничуть не беспокоил, Натти и вовсе отсутствовал в городе долгое время, вернувшись только сегодня, а Лус, вернее, демон, занявший девичье тело, дни напролет проводил с новоиспеченной правительницей Катралы. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Чтобы дать начало чему-то другому.
— Так и жил здесь? — спросил рыжий, окидывая взглядом унылую комнату.
— Угу.
— А постельки получше не нашлось? Уверен, хозяева спали куда как слаще.
— Не поверишь: даже не искал. К тому же это ты мне выбора не оставил.
Натти негодующе плюхнулся на кровать:
— Я?!
— Сбежал тогда из дома того старика. Вот и пришлось брать что дают. Скажи хоть, почему сбежал? А то буду думать дурное.
— Думай-думай, — разрешил Натти. — Думать — дело полезное. Надо было отлучиться. Ненадолго, но в такое местечко, где меня никто не видит и не слышит. Чтобы своим демонам очередную колыбельную спеть. Я на рассвете вернулся, и зрелище, надо сказать, передо мной предстало пугающее.