— Не беспокойся насчет исполнения супружеских обязанностей, Ханнер не будет их с тебя требовать. Хотя бы потому, что не знает, нравится это ему или нет.
Рот Лус начал возмущенно открываться, но прежде, чем мы стали слушателями каких-либо возражений, Натти быстро шагнул вперед и заключил девицу в свои объятия.
Моя память сохранила все подробности открытия порталов, через которые мне довелось проходить, и я ожидал чего-то подобного, неспешного, хоть сколько-нибудь торжественного, с мерцанием воздуха, со смешением красок, а увидел лишь, как руки рыжего сжимались все сильнее, обнимая пустоту, пока не коснулись его же собственных плеч. В какое мгновение демон исчез из видимости, мне даже не удалось заметить. Наверное, в самом начале, сразу же после того, как круг объятий сомкнулся.
— Что, слишком просто? — спросил Натти, ухмыляясь.
— М-да, простовато, — признал я, продолжая разглядывать охотника на демонов, который так запросто строит порталы.
— Это легче, чем тащить кого-то издалека. Ну и конечно, демона так перемещать намного удобнее, чем человека.
— Значит, со мной будут трудности?
— Не беспокойся, все получится. К тому же ты в какой-то своей части все еще демон благодаря печати, так что много сил не потребуется. Ну как, готов?
Он впервые спросил меня об этом. Беспокоился? Хотел снять с себя хотя бы часть ответственности? Возможно. Но ко всему прочему он явно пытался освободиться. Для дальнейших действий.
— Не лезь в Паучье гнездо.
— О чем ты? — делано удивился рыжий.
— Не лезь. Завязнешь.
— Я и не собирался.
— Эту паутину не разорвать.
— Обещаю, что рвать ничего не буду.
Его слова прозвучали вполне искренне, но за ними явно что-то скрывалось. Я это понимал, и он понимал не хуже. Впрочем, мы оба были уже взрослыми мальчиками и вот-вот собирались поделить общие игрушки поровну. Ну или хотя бы кто сколько сможет унести с собой.
— Ну что, обнимемся перед дорогой?
Шаг второй
Где-то здесь…
Тот, кто никогда собственноручно не следил за порядком и чистотой, не придает им должного значения. Тот, кто по долгу службы или иной весомой причине изо дня в день прилагает все возможные и невозможные усилия, чтобы изничтожить пыль, песок, плесень и прочую грязь, неизбежно попадающую в людные места, почти всегда пребывает в тени собственной работы. И потому весьма удивляется, если кто-то вдруг называет его имя среди ночи.
Луван Дотт со-Веента, хоть и дожил до третьей дюжины лет, никак не мог обзавестись тем, о чем мечтал с юношества: выводком детей. Причем мешала вовсе не слабина по мужской части или иные телесные препятствия. Наследников ведь должна рожать и воспитывать жена, любимая или за неимением чувств уважаемая, но прежде, чем она станет таковой, ее еще нужно постараться заполучить у судьбы. А судьба младшему распорядителю покоев Наблюдательного дома упорно не благоволила.
Потому, когда в темной тишине ночи кто-то вдруг зашептал ему в ухо, Луван сразу понял: дело нечисто. Уж в чем в чем, а в чистоте он толк знал! Пусть метла и мокрые тряпки — не меч и щит, но, чтобы махать ими, тоже нужна немалая сноровка, натягивающая мышцы всего тела крепкими канатами. Жаль только, что в постель младший распорядитель орудия своего труда не брал.
— Луван Дотт?
В голосе склонившегося над кроватью человека не слышалось угрозы, но одновременно не имелось ничего, способного обнадежить и успокоить. Луван подумал, что можно бы попробовать соскользнуть на пол, прикрываясь покрывалом, позвать на помощь и юркнуть под кровать, чтобы выиграть время. Но не успел он даже шевельнуться, начиная претворять в жизнь наспех придуманный план, как лишился своего главного козыря: вязаное полотнище взлетело в воздух и упало уже где-то далеко за пределами досягаемости.
— Луван Дотт? — повторил свой вопрос ночной гость.
Младший распорядитель судорожно кивнул и зачем-то зажмурился, хотя в густой темноте прикрытых ставен все равно было почти ничего не разглядеть.
— Завтрашним утром тебе назначена работа?
Луван снова кивнул, не разжимая век.
— Где?
— По западной галерее и в оконечном зале.
— Что приказано?
— По полу выскрести плитки, расчистить швы и забить в них шелковые шнуры.
— Это еще зачем? — удивился незнакомец.
— Положено так. Дабы поступь сиятельных персон ничем не омрачалась.
— Поступь, говоришь?
Луван приоткрыл один глаз.