Золотозвенница раздвинула складки мантии, доставая кошель, а из него — небольшой флакон, казалось наполненный серебристо-синим сиянием.
— Что это такое?
— Эссенция демона. Его суть, лишенная всех недостатков и опасных для человека свойств.
— Любопытно…
Дарохранитель чуть подался вперед, разглядывая смиренное подношение, и Андара мысленно поздравила себя с победой.
— Несколько капель этой жидкости властны наделить человека всем, чем ему заблагорассудится. Главное, не навсегда.
— Как это возможно? Вы говорили, что когда демон попадает в человеческое тело, то меняет его. И изменения, насколько я понимаю, остаются до самой смерти, иначе вы не смогли бы их изучать… Что же тогда делает ваша эссенция?
— Она тоже меняет нашу плоть. Но меняет лишь на то время, пока находится внутри, и это еще одна возможность успешно управлять.
— Кем?
— На все ваша воля, эрте. — Золотозвенница с притворной покорностью опустила взгляд.
Нет способа подчинить себе мужчину надежнее, чем позволить ему что-то решить самому, — это Андара успела узнать на собственном, пусть и невеликом опыте. А человек, сидящий перед ней в кресле, некогда отказался лишь от своего имени, но вовсе не от пола.
— И насколько прочен этот сосуд? — после долгого молчания спросил Дарохранитель.
— Прочность не имеет значения, эрте. Даже если сосуд разобьется, то, что находится внутри, уже не выпустит демона на свободу. Собственно, это уже не демон. — Она встряхнула флакон, заставив жидкость заискриться еще сильнее. — Зерно, перетертое в муку. Оно никогда не сможет прорасти новым колосом, но зато в силах насытить страждущих.
— Не сможет прорасти? — Вопрос прозвучал совсем глухо, словно слой кружева на шляпе вдруг сам по себе стал втрое толще.
— Раньше мы ничего не могли поделать с демонами: они приходили, когда пожелают, и уходили, если не попадали в наши Сосуды. Теперь они не смогут уйти. И в конце концов та бездна, из которой они появляются, будет вычерпана до дна!
Она больше не могла сдерживать торжество, хотя пока и не ощущала поддержки. Главное было произнесено, а остальные детали, такие, к примеру, как нарастающая сухость в голосе Дарохранителя, казались вдохновленной женщине несущественными.
— Вы, должно быть, знаете, что моя личная стража тоже использует силу демонов в своем служении?
— Разумеется, эрте.
— Но только полученную старыми, как вы их называете, способами. Все, что вы рассказали, заслуживает внимания, дорогая моя. Но слова — это всего лишь слова. А как насчет дела?
— Все, что пожелаете, эрте, — поклонилась Андара, кусая губы от нетерпения.
— Ваш флакон… Он равен по своим возможностям целому демону?
— Не просто равен. Превосходит.
— Отлично. Надеюсь, вы согласны проверить его в деле?
О таком предложении Андара могла только мечтать. До этой минуты.
— Сочту за честь.
— Как насчет того, чтобы выставить своего бойца против моего?
— К этому нет никаких препятствий.
— Начнем немедленно?
Если бы человек в кресле не был правителем огромной страны, золотозвенница решила бы, что с ней собирается поспорить непоседливый мальчишка. Но она и сама уже не могла бороться с собственным азартом:
— Позвольте позвать моего человека. Его плоть чиста от зелий, ручаюсь. И от всех прочих умений, полагающихся воину.
— Зовите!
К дверям Андара летела как на крыльях. И меднозвенник, послушно ожидавший свою начальницу у порога зала, легко смог бы поклясться, что никогда еще не видел ее столь счастливой.
— Сколько вам требуется времени? — спросил Дарохранитель, поднимаясь из кресла.
— Не больше минуты. Эссенцию достаточно проглотить и представить, что хочешь от нее получить.
— В единственном роде?
— Нет, эрте, и это свойство тоже выгодно отличает плод моего труда от возможностей природных демонов. Можно пожелать сразу нескольких качеств, только бы они были чем-то связаны между собой.
— Что ж, прошу вас! — приглашающе махнул рукой первый человек Логаренского Дарствия.
Андара повернулась к своему сопровождающему и положила ладони на узкие плечи.
Этот юноша не был рожден для битв. Возможно, определенное воспитание и тщательно подобранные занятия могли бы сделать из него подобие солдата, но в тускло-серых глазах не хватало главного. Желания сражаться. И кто угодно счел бы затею золотозвенницы нелепой и заранее обреченной на провал.