Углублены характеры действующих лиц. Обострен конфликт. Убрано то случайное и наносное, что в первых изданиях первых частей романа несколько приземляло основных положительных героев. Написанное художником, вооруженным методом социалистического реализма, произведение как бы приобрело крылатость. В то же время была выкинута ложная риторика некоторых ранних публикаций, когда герои романа пространно и выспренно наизусть цитировали Шекспира и других классиков мировой литературы. Повествование, особенно в первых частях, достаточно уплотнено, приобрело хорошую мускулатуру.
Отказавшись, по совету А. М. Горького, от неуклюжих словообразований, Ефим Пермитин сохранил характерные особенности народного языка, в истоке которого — богатейшие, созданные в веках, произведения устного народного творчества. Сказки бабушки, которыми будущий писатель заслушивался в детстве, пошли на пользу. Алтайских крестьян из книг Пермитина не спутаешь с жителями уральских, вологодских или поволжских деревень. Их язык несет в себе характерные черты, порожденные особенностями окружающей среды и исторически сложившимися условиями жизни. И в то же время читатель обходится без «словарика местных слов», какой иногда прилагали к книгам некоторых областных авторов. Писатель вдумчиво и бережно, как жемчуг, отбирает слова, необходимые для изображения народной жизни.
Так сложился роман-эпопея «Горные орлы», законченный двадцать восемь лет спустя после появления в печати его первых глав. В 1956 году издательством «Советский писатель» было выпущено второе, переработанное, издание (первое издание вышло в 1951 году) этого романа.
Для настоящего издания автор снова внес в текст поправки и уточнения.
Роман многоплановый. Одна из его линий — поиски пресловутого «Беловодья». Легенда об обетованной земле с белыми водами и «вольной» жизнью сложилась в среде раскольников (кержаков), которых царские власти и православная церковь преследовали за их приверженность старой вере и обычаям допетровских времен. Раскольники пытались отыскать долины, недосягаемые для представителей власти и духовенства. В этом была известная доля протеста против существовавшего строя. Но «воля», которую сулили проповедники «Беловодья», для людей труда оказывалась иллюзией. Этой «волей» пользовались кулаки, чтобы закабалять темный народ и держать его у себя в неволе. Среда раскольников была самой косной, темной и невежественной. Они пытались сохранить все старое, отжившее, давно отброшенное русским народом со своей дороги.
Тайные поселки постепенно обнаруживались. Царские власти хватали беглых людей и, как каторжан, отправляли на алтайские горные заводы и рудники, принадлежавшие коронованному рабовладельцу. Легенда отодвигала «Беловодье» все дальше и дальше на юг, в неприступные долины, к самой границе и даже за пределы русской земли. Поиски обетованной долины продолжались, при этом религиозные устремления выдвигались на первое место.
В свое время этой теме была посвящена повесть «Беловодье», принадлежащая перу Александра Новоселова, ярого областника, эсера. Отдельным изданием она вышла в Барнауле в 1919 году. В повести беловодцы сами подчеркивают, что им не по пути с теми, кто сбежал с царских горных заводов и из рудников. Беловодцы «богу служат», ищут землю «старой вере обетованную». Их манит к себе легендарный остров со старыми монастырями и храмами, со «святыми схимниками». Он может открыться только тому, кто живет в «постах да молитвах», а недостойных остров «не допущает до себя», — у них «слеза затягивает зрак».
Областническая ограниченность А. Новоселова не позволила ему вскрыть реакционную роль религиозных проповедников «Беловодья».
Ефим Пермитин показывает, как в годы великого перелома деревенской жизни старой легендой пытались воспользоваться кулаки, отъявленные враги колхозного строя, выступавшие против Советской власти с оружием в руках. Слово «беловодец» по существу стало синонимом слова белогвардеец. «Божьи люди» превратились в бандитов. Они ищут уже не свою религиозную правду, а землю, «коммунизму недоступную». За ними тянется кровавый след, — они не щадят ни старого, ни малого из тех, кто случайно оказывается на их пути. Они грабят алтайские аилы, убивая население.
Но кулакам и начетчикам не удалось обмануть старой легендой жителей Черновушки. За ними никто, кроме одного Емельки Прокудкина, не пошел. Бедняки и середняки видели для себя обетованную землю не где-то в легендарных долинах, не вдали, не за горами, не на острове, окруженном морем, а у себя в деревне. Эта земля открылась им в результате социалистической революции и социалистических преобразований, в результате освобождения от ярма собственничества, калечившего людей. Партия, Советская власть, колхозный строй открыли перед Черновушкой путь к счастливой жизни, к новому пониманию и устройству отношений между людьми, между мужчиной и женщиной, к настоящей, светлой и возвышенной любви, свободной от прежних хозяйственных расчетов и тупости.