— Иди, Малаша, ночь давно, — зевнула в ответ Варвара Степановна.
Когда за девушкой закрылась дверь, Варвара Степановна указала Алёнке на скамейку, стоящую вдоль стены с печкой, и сказала укладываться на ней.
По ширине скамья была гораздо уже обычной кровати, и Алёнка подумала, что может легко свалиться во сне. А, кроме того, никакого матраса и подушки на твердом ложе, не было — только овечья шкура. Но выбирать не приходилось, поэтому Алёнка сняла пыльный сарафан и улеглась на скамью. Со своего места она наблюдала, как Варвара Степановна приоткрыла ставень и задула лучину. Теперь комнатку освещал только слабенький лунный свет.
Из окна в комнату влился прохладный ночной воздух, и стало зябко. Вскоре Алёнка не выдержала и спросила Варвару, устраивающуюся где-то на печи, нет у неё одеяла? Женщина, охая, слезла с печи, вышла на веранду и принесла оттуда большой жилет из овчины.
«Вот вам и сервис», — подумала девушка, а вслух поблагодарила Варвару, которая снова взобралась на печь. Вскоре хозяйка дома засопела. Некоторое время Алёнка ещё ворочалась на жёстком. Снова заболели ссадины и ранки на ногах. Алёнка вспомнила про волков и таинственные огни в лесу, которые почему-то её спасли, а Аринку — нет. Может, ей просто повезло столкнуться с неизвестным природным явлением? Как бы то ни было, вопросов было гораздо больше, чем ответов.
Мысли об Артёмке ворвались в голову внезапно раскалённой волной. Думать о том, что, возможно, его сегодня чужие люди оформляли в детский дом, было невыносимо. Слёзы залили лицо и овчину под головой. Измученная физически и морально, через минуту Алёнка просто отключилась.
Глава 9
— Вставай, лежебока, — трясла Алёнку за плечо Варвара Степановна.
— Мммм… — только и смогла промычать новоявленная крестьянка.
«Что я здесь делаю?» — мысленно спросила она сама себя и вдруг внутренне сжалась от собственных воспоминаний о вчерашнем дне. Осознание невозможного выжигалось по новой в едва проснувшихся мозгах. Перед глазами встал сын — такой недосягаемый, такой родной. Захотелось плакать, а ещё больше — обнимать и целовать Артёмку. Но…
Надо было жить дальше.
Лёжа на кровати она точно не найдёт путь назад.
Однако подняться с «кровати» оказалось не так-то просто. Ночь на жесткой лавке была малым злом — вчерашний забег до Екатеринбурга и обратно отдавался в каждой мышце тела горячей ноющей болью. Алёнка буквально соскребла себя со скамейки, натянула грязный сарафан на немытое липкое тело, пригладила пятернёй растрепанную вчерашнюю косу и на пошатывающихся ногах побрела к столу завтракать.
— Куда уселась? — деловито спросила Варвара Степановна. — Мне помощница нужна, а не нахлебница. Пойдем, со скотиной поможешь.
Так и началась новая Алёнкина жизнь в качестве русской сельской жительницы 18 века. Первый день стал для неё кошмаром. Через пару часов она поняла, что ноющее тело — самая маленькая из проблем. Алёнкина голова просто лопалась от сыпавшихся указаний и критики от Варвары Степановны.
Хозяйство травницы было небольшим и состояло из одной коровы и шести кур с петухом. Сарай, в котором жила скотина, был пристроен прямо к избе. Более того, узенькая и невысокая дверца соединяла жилую комнату с хлевом, но открывалась она только «по первым холодам». Летом же, чтобы попасть к животным, нужно было выйти из избы, обойти её и зайти с обратной стороны.
Внутри хлев условно был разделен на две части. В передней слева жила корова, справа — куры. Поэтому слева слой соломы был гораздо толще, и в паре метров от стены стояло длинное корыто-поилка, как бы отгораживая корову от кур. Впрочем, куры всё равно ходили, где хотели, одна даже вскарабкалась на спину лежащей бурёнке черно-белой расцветки. Справа к стене была приделана широкая полка на уровне груди, а ещё выше — жердь, на которой сидело несколько кур и петух.
В задней части хлева хранилось зерно, сено и, как потом узнала Алёнка, лопата, вилы и грабли с серпом.
Было ещё раннее утро, а женщины уже подоили корову, насыпали курам пшено и выгнали рогатую скотину на дорогу из Полевского, где она вошла в огромное стадо, которое мальчик-пастух вёл к полям. Потом они вернулись, но пошли не в дом, а к курам, чтобы выпустить их во двор.
В основном, всю работу делала Варвара Степановна. Алёнка же хоть и старалась помочь, но только всё путала и мешалась. Доить корову она не умела. Более того, огромное бодающееся животное наводило на неё страх. Боялась девушка и кур — те так и норовили клюнуть за руку. А петух вообще налетел на неё с насеста, чем напугал до истошных воплей.