В самом деле, денег у Варвары Степановны, судя по всему, не было. Магазинов в округе тоже не водилось. Очевидно, что все предметы обихода были сделаны вручную, либо выменяны на какие-то услуги. Скорее всего, лекарские — и Варвара, и Малаша не раз упоминали об этом в разговорах.
То же касалось продуктов питания. Внутренний бухгалтер, как крот, подсчитывал, сколько еды может потребоваться тётке Варваре для прокорма себя и незваной гости, которая, вполне возможно, застряла здесь на годы. Алёнка пообещала себе разобраться с этим: узнать количество запасов, возможный урожай, ну и свои нужды посчитать. Хотя бы веточкой на земле во дворе, ясно было, что бумага, перо и чернила — предметы роскоши для бедной крестьянки Варвары Степановны, у которой даже зеркала в доме не водилось.
Кстати, про зеркала, ткани и прочее шитье, наверное, лучше было спрашивать у Малаши. Ну и вообще, быть с Маланьей поприветливей — всё же это она нашла Алёнку и свела с надежной Варварой. А могла ведь и начальству сдать от греха подальше.
Вспомнила Алёнка и о своих прошлых претензиях к качеству косметики: «Пудра, гель для бровей… Да через пару месяцев без пинцета у меня такие брови будут! Соболиные!» — девушка дёргано рассмеялась. Она продолжала упорно косить траву. Прошла ряд косой, прошла другой. Потом собрала деревянными граблями подвялившуюся траву в кучку. И снова за косу.
А вот мысли о сыне старалась отгонять. Хотя, это было похоже на ментальный трюк с белой обезьяной, о которой невозможно было не думать. И мутная пелена слез периодически застилала глаза.
Солнце клонилось к закату, когда Варвара Степановна, наконец, вернулась на полянку с корзинкой, полной каких-то трав и цветов.
— Немного ты наработала, — ворчливо сказала она, глядя на несколько невысоких кучек скошенной травы. — Ладно, пошли до дому. Дел ещё невпроворот.
Не говоря ни слова, девушка положила на плечо грабли и взяла в руки корзинку с травами и пустой кружкой. Она понимала, что работница из неё так себе. И пообещала, что научится делать всё хорошо. Вон, Малаша, на что младше её, а справляется.
На закате Малаша по старой привычке привела им корову и загнала в хлев. После этого девушка вошла в избу, поздоровалась, взяла мешочек с крупой откуда-то с полки для кухонной посуды и рассыпала его по столу, чтобы перебрать от мусора. Варвара Степановна взяла кадку с веревочной ручкой и пошла в хлев — доить корову.
— Малаша, я сказать тебе хотела, — робко начала Алёнка. — Спасибо тебе большое… За всё.
Малаша подмигнула и улыбнулась белозубой улыбкой:
— А ты не робей, Алёнка. Спрашивай, если что.
Ободрённая Алёнка подсела к девушке за стол и тоже начала перебирать крупу:
— А у меня, и правда, много к тебе вопросов…
Глава 10
Дни пошли один за другим.
Все они были наполнены тяжёлым физическим трудом настолько, что времени скучать по прежнему образу жизни, просто не было.
На второй день Алёнка получила в подарок от Малаши гребень, который по её просьбе изготовил какой-то мастер Авдей.
На третий — перестала чувствовать постоянные мышечные боли и боли от ссадин и ранок на ногах. И даже сама выпнула петуха с утра из хлева, за что выслушала его негодующее кудахтанье. Только ей было начихать на мнение пернатого.
На четвертый к вечеру пошёл долгожданный дождь. Но скошенное сено, слава богу, успели вывезти на взятой у кого-то телеге и кобыле. В повозке путь до покоса и обратно показался совсем близким. И Алёнка даже начала задумываться о приобретении собственной кобылы в далёкой перспективе.
Малаша приходила каждый вечер. Даже дождь её не пугал. Девушки садились за работу, которую им выдавала Варвара Степановна, и начинали болтать о том, о сём. Говорила в основном Малаша. Рассказывала, как день прошёл, что в Полевском у колодца говорят. Алёнка слушала во все уши, чтобы постичь местный быт до тонкостей.
Зеркало, кстати, у Малаши было, но дома. А туда мать чужих пускать не велит. Так что Алёнка довольствовалась своим отражением в кадке с водой во дворе. Гребнем, который Авдей изготовил по Малашиному образцу, можно было хорошо прочесать косу, но времени на это уходило очень много. И Алёнка даже как-то спросила у Варвары Степановны, нет ли у неё ножниц — косу отрезать. На что женщина замахала руками, потому что это было немыслимо!