— Себе забрала, мне нужнее. А он провинился. И вообще, полезно ему хоть немного человеком себя почувствовать.
— Десять месяцев разве немного?
— Что это по сравнению с 1000-ю лет, которые он уже прожил? И ещё проживет… — добавила нечисть не то с завистью, не то с усталостью. — А про сына твоего… Знаю, милая, всё знаю. — От этих хозяйкиных слов надежда затеплилась в Алёнкиной груди. — Но только ты взвесь: качество жизни одного человека… И заметь, я сейчас про «качество» говорю, а не про «потерю» этой самой жизни. И угрозу жизням тысяч людей. Тысяч тварей невиновных человеческих… Подумай над этим… А пока, в баньку сходи, да переоденься. Не хватало ещё, чтобы люди потом сказали, будто Хозяйка горных богатств гостей своих не привечает.
Малахитница поднялась со стула, хлопнула в ладоши и в стене открылась приземистая дверца, из которой пахнуло паром, берёзовыми вениками и какими-то травяными отварами.
— А чтоб нескучно было, вот тебе мои помощницы, — улыбнулась она хитро.
Из-под подола её побежали ящерки. Зелёные, голубые и жёлтые. Хозяйка хлопнула в ладоши, и все они превратились в девушек. Точнее в одну до боли знакомую девушку.
Алёнка и так, от слов подгорной нечисти опешив, сидела истуканом, а тут и вовсе рот от удивления открыла.
Перед ней стояло пять девушек, на лицо и фигуру все — вылитые Малаши. Только цвета сарафанов разные.
Малаши разом будто ожили, заговорили каждая о своём, заулыбались. Две из них принялись помогать Алёнке снимать украшения и складывать их в невесть откуда взявшуюся на кровати малахитовую шкатулку
Алёнку будто сковало. Но не от чар малахитницы. Слишком много на неё за раз чудес навалилось. И она зависала, будто перегруженный компьютер, не в силах обработать столько новой информации.
Хозяйка куда-то исчезла. Малаши распустили Алёнкину косу, помогли раздеться и повели её в баню отмываться с долгой дороги.
Глава 3
Долго мыться в бане Алёнка не собиралась. И об этом сразу сказала ближайшей Малаше.
— Как угодно, — девушка мило улыбнулась, и все Малаши веники берёзовые обратно на полок отложили.
Малаши эти вообще подозрительно часто улыбались.
Когда Алёнка вытерлась сухой холстиной и обмоталась в неё, одна из помощниц, что успела уже рубашку да сарафан натянуть, подошла к двери и быстро произнесла пароль. Алёнка попыталась запомнить и проговорить его про себя, но запнулась уже на пятом символе, и даже общее их количество сосчитать не смогла.
На кровати лежало новое платье цвета розовой фуксии, расшитое спереди прозрачными кристаллами. От подобных расцветок Алёнка успела отвыкнуть и, поразмыслив, поняла, что в этом мире ни у кого такой ткани не видела. Платье фасоном напоминало Хозяйкин приталенный сарафан, только с пришитыми рукавами и без декольте.
«Это она правильно сделала, что платье закрытое дала. Мало ли сквозняк, а я с голой грудью». Полушутками Алёнка пыталась избавиться от тягостного ощущения, которое осталось у неё после первого разговора с Хозяйкой.
Намерения нечисти были совсем непонятны. А эти намёки насчёт ценности жизни Артёмки и каких-то там тысяч людей, и вовсе приводили в ступор. Для неё важнее сына никого не было. Даже Авдея, при мыслях о котором учащалось дыхание, и краснели щёки, Алёнка готова была оставить в 18 веке. Лишь бы вернуться обратно.
«И какое мне дело до жизней людей незнакомых?»
— Косу заплести? — спросила Малаша в жёлтом сарафане.
Алёнка потрогала спутанные сырые волосы и ответила:
— Так оставлю, пусть высохнут.
— Оделась, Алёнушка? — Хозяйка будто из-под земли выросла.
— Кажется, да, — Алёнка повернулась к зеркалу.
Малаши застёгивали последние пуговки на узких манжетах выданного платья.
— Спасибо вам, девушки. Идите, порезвитесь на травке, — Хозяйка, кажется, пребывала в благостном настроении.
Миг… и не стало Малаш. Только ящерки с узорчатыми спинками по полу забегали.
— Идём.
Алёнка будто очнулась от голоса Хозяйки. «Вот же они были — эти девки… и разом исчезли… Это вообще как?..»
Они вышли из комнаты, и попали в знакомую штольню. Позади каменными перекатами закрылась дверь, а когда Алёнка обернулась, никакого входа уже и не было.
— Ой, — она только сейчас поняла, что даже без факела видит в штольне отлично, как в пасмурное утро.
И в комнате после пробуждения тоже видела. Только из-за всех этих чудес не об том думала.
— Я всё различаю… А как это? — Она оглядывалась по сторонам.
Мягкий свет вкраплений породы на стенах из бледно-зелёного превратился в почти белый.