— Аа, эта женщина в открытом платье? Отчего ж? Смотри…
Малахитница закрыла глаза, развела руки в стороны и… На плечи её упали мягкие каштановые локоны, губы стали полнее, на над томными глазами проявились черные стрелки. Платье сузилось и поменяло цвет на винный. И рукава с бретельками исчезли, оголив безупречно белые плечи и руки. На лицо это была самая настоящая Анжелина…
Хозяйка, рассмеялась, глядя на удивлённую Алёнку, и вернула себе прежний облик, но открытое винное платье оставила и волосы длинные распущенные. Всё это очень ей шло, только вот…
— Что это?.. — Алёнка только сейчас заметила, что по белой коже груди, плеч и рук Хозяйки пошли тонкие трещинки…
Выглядело это так странно, так неестественно… Будто и не женщина перед ней, но статуя, хоть и искусно из камня вырезанная и раскрашенная…
Алёнка потянулась к ней и коснулась тонкого плечика.
— Холодная… — она отпрянула, только сейчас в полной мере осознав, что перед ней не человек.
— Ой, — взглянула на свою кожу малахитница и, будто извиняясь, пояснила. — Подогрев закончился… Силы к концу подошли… А раз так, значит время пришло о самом главном тебе рассказать.
Хозяйка изящно уселась за стол и позвала Малашу.
— Вина принеси… Садись Алёна, — обратилась она к своей гостье.
Та молча рухнула на стул. От волнения кровь прилила к лицу и руки вспотели…
Глава 5
— Женщина эта, которую мы Духом подземным прозывали, не зря меня оставила. Сказала, что давно присматривалась. Что бойкая я и смышлёная. А самое главное
— силу имею. Человеческое тёплое сердце, чистое, любящее что мать свою, что отца, что братьев. Чтобы стать Хозяйкой над богатствами подгорными, чтобы силу иметь двигать горы и останавливать реки, взращивать до срока драгоценные камни и менять неживую материю по одному только желанию, нужно силу иметь неисчерпаемую, что в народе любовью зовётся… Не в каждом человеке сила такая имеется. Если пуст он, или страсти низменные сердцем овладели, алатырь-камень не оживёт, не преумножит силу человеческую, а самого человека и вовсе с ума свести может.
У Апёнки сердце заухало… Те догадки, которые давно на самом краю сознания зародились, и которые сама Апёнка так старательно от себя прятала, вышли на белый свет и ужаснули…
«У неё силы на исходе… Срок годности, короче вышел… И надо вместо неё… Пятьсот лет под землёй… О, нет… Нет-нет-нет!..»
— Я никого не люблю, и вообще очень корыстная, поэтому не подхожу вам, — Алёнка резко поднялась со стола, задела рукой яшмовый бокал, и по белой мраморной столешнице разлилось красной лужей хозяйкино вино.
— Любишь. — В зелёных радужках Хозяйки заклубилась дымка, оттого глаза её стали, будто из живого малахита сделанными. — Потому и уйти сейчас хочешь… И отпустила бы тебя. Только выбора у меня нет.
— Враньё. Вокруг сколько угодно людей любящих. Та же Малаша ужас как своего Демида любит. А Варвара Степановна? Она вообще любит всех людей! Иначе не лечила бы их и не сидела рядом с больными сутками! Кого ни возьми, у всякого — мать, ребёнок, муж любимый… — Алёнка запнулась, вспомнив, про своего бывшего мужа и про здешний обычай заключать браки по расчёту, и уточнила. — Просто любимый, даже не муж. Если — не муж, так ещё лучше! Тогда любовь вообще ого-го какая! Запретная…
— Просто любви к ближнему недостаточно, — прервала Алёнкину тираду Хозяйка. — И страсти — тоже. Во-первых, чувство это достигает пика именно в разлуке. Как у тебя… А ещё… Когда я задумалась о преемнице, а случилось это лет за сто до конца моего срока, то начала большое исследование. Изучала память бывших Хозяек, их изначальный биологический материал. И вот, что выяснила: абы кто Хозяйкой стать не может.
— И как ты проверяла? Крала невинных девушек и на Алтарь свой складывала?
— Язвишь?.. А ведь я ничего плохого тебе не сделала.
— Ага, всего лишь лишила сына и благ цивилизации… А за что моему Артёмке детдом, а?!
— Ничего, я стерплю… Что каменной сделается? А про сына… Ты же знаешь, что всё относительно?..
— И что?
— А то, что время относительно тебя в 21 веке ещё ни на секунду не сдвинулось с того момента, как ты исчезла.
— Как это? Я думала, что там оно параллельно идёт.
— Не всё так просто… Пока есть хоть одна миллионная вероятностей, что ты снова появишься в родном пространственно-временном континууме, относительно тебя время там не движется. Оно попросту замерло…
— Замерло… — Алёнка повторила, осознавая услышанное. — Значит… сын мой всё ещё в детском саду… ждёт, пока я его заберу, и никакого расставания со мной с ним не случилось?!